– Конечно, знала. – Виктория хмыкнула. – Я всегда знала. Просто мне было удобно молчать. Пока ты не загорелась.

Пауза. Виктория шагнула ближе. Её дыхание было прохладным. Оно не пахло. Ни телом, ни кровью. Ни страхом. Только пустотой. Как дыхание мертвеца.

– Ты ведь думала, что Селена погибла случайно? А если я скажу – кто-то ей помог? Кто-то… подтолкнул её к двери, которую ты оставила приоткрытой?

Алиса сжала губы. В голове закружился ветер. Вихрь предположений, воспоминаний, догадок. Всё вставало на место. Слишком логично, слишком страшно. И в этом – правда. Или искушение ею. Чтобы сломать. Или зажечь. Она не знала, чего хочет Виктория. Но чувствовала: сейчас произойдёт что-то необратимое.

– Ты врёшь, – сказала она.

– Может быть. – Виктория вновь крутанула кулон. – Но ты же не проверишь. Она мертва. А я – жива. Как и ты.

Зала содрогнулась. С потолка упала пыль. По кругу прошёл свет. Алиса ощутила пульсацию в ступнях – храм отвечал. Не словам – решениям. Она должна была выбрать. Не правду. Себя в ней.

– Что ты хочешь? – выдохнула Алиса.

– Чтобы ты запомнила. Истина – не спасает. Она разрывает. И если ты дойдёшь до конца, тебе придётся стать тем, кто разрывает. – Виктория подошла вплотную. Их лбы почти касались. – А ты не умеешь быть жестокой. Но Искра – научит.

И в этот момент кулон в руке Виктории вспыхнул. Не светом. Огнём. Очищающим. Поглощающим. Пламя пошло вверх по её ладони, по плечу, по шее. Оно было беззвучным, но ярким. Оно не жгло. Оно стирало. Она не кричала. Только смотрела. Прямо в глаза Алисе. До конца. До исчезновения. А в глазах – прощание. Или проклятие. Или оба.

Когда тени схлопнулись, Алиса стояла одна. Зала опустела. Круг – светился ровно. Тепло. Как после удара сердца. Седьмой круг – пройден. Но внутри остался след. Обещание. И угроза. Нити памяти впились в сердце. Уже не разорвёшь. Только несёшь дальше.

Она сделала шаг. Осталось два круга. В них – то, что она боится сильнее всего: себя. Настоящую.

Восьмой круг встретил её тишиной, но в этой тишине был жар. Не огонь – жар выжженной земли, по которой она шагала босиком. Камень под ногами был гладким и чёрным, как уголь после костра. Не пепел – он давно осел. Только пустота и следы. Следы шагов, чьи-то, не её. Но она узнала их. Широкие, мужские. Иногда – две пары. Иногда – только одна. Алиса наклонилась, коснулась пальцами отпечатка. Горячо. Недавно. Как будто её ждали. Или опережали. Пахло камнем, прогретым солнцем, которого здесь не было. Стены дышали сухим жаром, и даже её дыхание казалось чужим.

Зал, в который она вошла, не был просторным, но потолка не видно – он тонул в дымчатом мраке. Света не было. И всё же она видела. Не глазами – Искрой. Темнота пульсировала, будто живое существо, и Алиса чувствовала, как её сердце подстраивается под этот ритм. Тени на стенах не были тенями – они были отражениями. Воспоминаниями. Искажёнными, застывшими, но настоящими.

Вот – мать. Сидит, качается, губы шепчут заклятье, в руке – нож. На полу кровь, как чернила. Вот – отец. Стоит в дверях. Чёрный силуэт, без лица. Только плечи, отяжелённые знаком. За ним – юный Дэмиен, ещё не хранивший тьму. В его глазах было столько доверия, что смотреть больно.

– Ты дошла, – раздался голос, будто из самой стены.

Из темноты вышел Он. Без маски. Без капюшона. Просто Дэмиен. Тот, которого она знала до всего. До Искры. До Селены. Он стоял, как тогда – в день, когда впервые показал ей, как работает круг. Но что-то было не так. Его глаза. Они больше не отражали свет. Только черноту. Бездна без дна.