– Шестой круг пройден, – сказал голос. Спокойно. С одобрением. И всё же – как приговор.

Алиса не упала. Не выдохнула. Только шагнула вперёд. Последние круги ждали. Она знала: чем ближе к Искре – тем темнее ночь. И тем острее становится свет.

Седьмой круг начинался тишиной. Но тишина эта была другой – натянутой, как струна. В ней слышались отголоски чего-то древнего, полузабытого, живущего на границе памяти и сна. Алиса шла по узкому коридору, который с каждой секундой становился уже, темнее, плотнее. Каменные стены будто сдвигались. Воздух тяжёлел. Искра внутри то затухала, то вспыхивала, реагируя на невидимое. Света не было – только пульсация. Не снаружи. Внутри.

Коридор оборвался внезапно, как обрубленная мысль. Перед ней раскинулась круглая зала, потолок которой терялся в темноте. Ни одного факела, ни свечи. Только мягкое свечение пола – под ней, по краям круга, мерцали символы. Она узнала их: знаки, которыми покрывали свитки хранителей. Те, что описывали ритуалы отречения, обеты, клятвы. Центр зала был пуст. Слишком пуст. Воздух там колебался, как над жаром, и именно оттуда шёл запах – резкий, металлический. Запах крови. Но не свежей. Древней. Осевшей в камне.

– Седьмой круг. Узел, – произнёс голос. Не внешний. Внутри неё. Но теперь он был не просто голосом. Он был направлением. Волей. Смыслом. Узел – значит, пересечение. Там, где соединяются линии судеб и рвутся нервы. Там, где прошлое выходит из тени.

Алиса вошла в круг. Тени по стенам дрогнули. Храм чувствовал её присутствие. Камень под ногами чуть вибрировал. Как будто вспоминал. Что-то появилось напротив неё. Сначала – шорох. Потом – очертания. Силуэт. Ткань тёмного плаща. Запах – лаванда, знакомый с детства. Волосы, заплетённые в кольца. Руки, сжимавшие кулон. Виктория. Она стояла, как всегда – будто знала, что Алиса придёт именно сейчас. Как будто ждала её всё это время.

– Опять ты, – произнесла Виктория. Её голос не дрожал. Но пальцы сжали кулон чуть крепче. – Я думала, ты не дойдёшь.

Алиса не ответила. Сердце билось ровно, но Искра внутри вспыхивала тревожно. Виктория здесь не могла быть просто проекцией. Она чувствовалась… слишком настоящей. Не тенью. Не иллюзией. Камень в груди отзывался тяжестью. Не магией. Памятью.

– И всё-таки ты пришла. В центр. Вниз. В саму суть. – Виктория шагнула вперёд. – Интересно. Ты знала, что здесь встретишь меня?

Алиса сжала платок в кармане. Медленно. Без резких движений. Пальцы чувствовали ткань – влажную от пота. От страха? Нет. От воспоминаний. От вины. Пальцы дрожали. Не от холода. От осознания, что Виктория, возможно, знала больше, чем показывала всё это время.

– Это часть круга? – тихо спросила Алиса.

Виктория улыбнулась. Губы изогнулись, но глаза остались безжизненными. Они были не ледяные. Пустые. Как у того, кто уже умер внутри.

– Мы все – часть круга. Кто-то – петля. Кто-то – нож. Кто-то – горло.

Молчание. В нём рождались смыслы. И ответы. Алиса чувствовала, как слова тянут за нити, за нервы, за шрамы. Внутри всплывало: она знала. Всегда знала, что однажды они столкнутся вот так. Без свидетелей. Без выхода. Без времени на ложь.

– Ты хочешь знать, кто я? – Виктория провела пальцем по кулону. – Я – напоминание. О том, что ты оставила. Сожгла. Забыла.

Алиса не двинулась с места. Но внутри – дрожь. Подтекала из позвоночника, растекалась по рёбрам. В этой дрожи – не страх. Расплата. За всё, что не сказано. За то, что было скрыто. И за то, что она сама не решилась назвать предательством.

– Ты была там, – сказала она. – В ту ночь. В подвале. Ты знала.