Бледное лицо камердинера маячило на фоне увядающей травы.

– Иду уже, – пробормотал я, осторожно отползая к стволу.

Мои руки скользили, но мне удалось восстановить равновесие, упершись коленями в сук. Медленно, словно во сне, я спускался с дерева. Как только оказался на земле, Никифор тут же появился рядом.

– Как же это? – он задыхался, словно бежал бегом, и каждое слово буквально приходилось выталкивать из себя. – Какие нелюди могли сотворить такое? Не иначе как нечистая сила.

– Не знаю, Никифор, – буркнул я.

– Вы разве не слышали, что говорили эти люди? Не так давно мы встречали душегубцев. Они могли обокрасть, снасильничать, убить, а вот отрубить голову и украсть ее – на такое способно лишь бесовское отродье.

В словах Никифора имелся некоторый смысл, но признавать этого мне не хотелось. Если честно, при виде обезглавленного тела Захарки такая мысль пришла мне в голову. Но Тимофей Ильич сказал, что это не так, значит, ему что-то было известно.

Чрезмерная усталость не позволила мне спорить с Никифором.

– Нужно возвращаться. Александра с братом там одна, не ровен час, нагрянет к ней кто-нибудь и напугает бедняжку, – сказал я, поворачивая к деревне.

Я пока не решил для себя, как относиться к гибели парня, – не говоря уже о способе его убийства. Мы с Никифором молча шли по дороге. И каждого из нас обуревали собственные мысли.

Время тянулось медленно, как и наши шаги по извивающейся тропе. Мрачные мысли о том, что произошло в лесу, давили на меня, не меньше свинцового неба над головой. Никифор шёл рядом, его бледное лицо отражало ту же тревогу, что и мучила меня.

12. Глава 11.

У деревни я свернул ко двору Тимофея Ильича. Его дом был, пожалуй, самым большим во всей округе.

Попытка тихо проскользнуть в комнату провалилась сразу. Дверь распахнулась прямо перед моим носом.

На пороге стояла Александра. Она смотрела на меня в упор, и я видел, как подрагивают от волнения ее ресницы.

– Где вы были? Говорят, в деревне кого-то убили, – она оглядела меня с ног до головы. – Почему вы в таком виде?

– Мы с Никифором ходили в лес: смотрели, нельзя ли проехать по другой дороге, – сказала я, опустив глаза на свои сапоги, которые были грязнее некуда.

– Ну и как? Нашли что-нибудь? – она с надеждой посмотрела на меня.

– Ничего, – сипло проговорил я, но быстро решил сменить тему и спросил:

– Как чувствует себя ваш брат?

– Кажется, ему лучше. Он уснул, и больше не бредит, – тяжело вздохнула Александра.

– Будем надеяться, скоро все закончится, и мы сможем ехать дальше, – сказал я, и почти сразу добавил, желая уйти от дальнейших расспросов. – Извините, мне нужно привести себя в порядок и переодеться.

– Да, конечно, – растерянно пробормотала девушка. – Простите мое любопытство. Хозяева ушли, и я растерялась. А тут еще это убийство. Вы что-нибудь слышали об этом?

– Нет, – я постарался, чтобы мой голос звучал убедительно. – Мы с Никифором ходили одни, по дороге никого не видели.

В этот момент на пороге появился мой камердинер.

– Ох, барышня, принесла же нас сюда нелегкая, – вздохнул он, всплеснув руками.

– Никифор, мне потребуется твоя помощь. Следуй за мной! – резко перебил я его, чтобы он своими причитаниями еще больше не напугал Александру.

Тот удивленно глянул на меня, почесал в затылке и недовольно буркнул:

– Как скажете, барин.

Я захлопнул дверь комнатушки, послужившей мне невольным убежищем, и, не торопясь подошел к тазу с кувшином.

– Никому не говори о том, что видел в лесу, – тихо произнес я, пока Никифор лил мне воду на руки. – Слышал, как местные настроены? Еще чего доброго нас обвинят в этом убийстве. Что-то зловещее творится в этой глуши, и мне это не нравится.