Ткань платья лопнула, как бумага, в моих конвульсивно сжавшихся пальцах, и я разодрала ее до конца, избавляясь без сожаления. Жар в темных мужских глазах  усилился стократно, проливаясь щедро на мою кожу и каждое нервное окончание. Никогда я не была в сексе раскованной или хотя бы немножечко смелой. Да никакой я, по сути, была! Но ведь это в прошлой жизни, верно? А в этой мое тело знало, в чем нуждалось, а зануде разуму я пожелала заткнуться и постоять молча в сторонке с его сомнениями и подозрениями. Я столько всего упустила прежде, слушаясь его, но больше такому не бывать. Лучше взять и потом пожалеть, если вообще придется, чем сожалеть, о том, от чего отказалась, даже не попробовав.

Качнув бедрами, я зашипела от наслаждения возникшим между нами трением и наклонилась, всматриваясь в глаза застонавшему сквозь зубы Рублю. В них отражалась лишь я и море вожделения.

– Хочу сначала как в первый раз, – прошептала в его губы.

Да, именно этого я и хотела. Ощутить себя снова легкой, уязвимой в его сильных руках, послушно последовать за ним по дороге к вершине так и в том темпе, который пожелает дать мне он.

Рубль замер на мгновение, словно эта моя просьба его удивила, но тут же очнулся и стремительно опрокинул на спину, раскрывая и распластывая под собой.

Я задохнулась в восторге от тяжести его тела поверх моего, от того, как оно вдавливало меня в матрас, даря при этом обещание скорого воспарения. И снова его вторжение было таким агрессивным, безапелляционным, что у меня в мозгу полыхнуло, ослепляя почти полностью, оставляя лишь ощущения и звуки. Мощные, сокрушительные толчки, от которых клацали мои зубы. Могло почудиться, что он таранит меня жестоко, беспощадно, но при этом я улетала от осознания, насколько же он вкладывается в каждый этот рывок. Будто рвался в меня целиком, не брал на самом деле, а отдавал или даже молил принять его всего. Эта мольба была на грани необузданного зверства, но именно от этого мое падение в эйфорию было быстрым и неумолимым.

– Пей! – рявкнул Рубль, уткнув меня, еще содрогающуюся и бездыханную от финального крика, лицом в свою мокрую от пота шею. – Пей! Узнай, как это!

Едва мои клыки пробили его кожу, мужчина зашелся в собственном оргазме, и с первым же глотком вслед за ним подхватило снова и меня. Нечто совсем иное, чем все испытанное прежде… как пить чистейший кайф… познать по-настоящему высшее удовольствие на вкус совсем не как фигуру речи… Как своя ослепительная кульминация плюс еще столько же сверху. Ошеломляюще, сто по десятибалльной шкале… и абсолютно не по-человечески.

– Ух,ты! – сипло выдохнула я, позволяя опутывавшим моего партнера конечностям бессильно упасть. – Похоже, мне очень нравится секс по-вампирски.

– Погоди, ты еще толком ничего и не попробовала, – рассмеялся он сквозь рваные вдохи. – Вот окрепнешь достаточно для того, чтобы не засыпать после кормлений, и тогда узнаешь, что же такое настоящий секс по-вампирски.

– На потолке сразу не согласна, – фыркнула я, целуя его в плечо. – А в остальном… что же в нем эдакого?

– Кроме продолжительности? – Рубль двинул бедрами, и я изумленно ойкнула, почувствовав, что он опять становится твердым. И это еще не выйдя из меня после первого раза, что был… только что?

– Да ладно! – распахнула я глаза, уставившись ему в лицо. Аж вся расслабленность и подступающая сонливость улетучились. – В смысле... так сразу?

– В смысле – сколько угодно, пока ты не опустошишь меня во всех смыслах.

– Выходит, вампиры реально озабоченные? – Ох, Маша, похоже, есть-таки у тебя шанс наверстать всю прошлую недоласканность в прежней жизни. Причем таким темпом… ээ-э… где-то за неделю. – Так, погоди, если вы… то есть мы будем заниматься этим… ну скажем много, то как обстоит дело с контрацепцией? Я-то раньше думала, что вампиры – это нечто вроде мертвецов, а оказывается, и сердце вон бьется, и не холодные, и в зеркале опять же....