Я еще не закончила, а Рубль сместился, поднимаясь с меня, молча обтер своими же штанами между бедер, заставив сжаться от смущения, отшвырнул их не глядя  и сел, опершись спиной на изголовье.

– А ты очень хочешь детей, Мария? – спросил он.

Запрокинув голову, я глянула на него и чуть не потянулась прикрыться. А все от того, как он смотрел на меня. Пристально, неотрывно, безостановочно медленно скользя взглядом от глаз вниз, по всему телу, как если бы просто не мог остановиться.

– Ну это вроде как стандартный жизненный план. Ты встречаешь мужчину однажды, в идеале любимого и любящего, вы создаете ту самую пресловутую ячейку общества, в которой и появляются в итоге дети, твое продолжение в вечности и все такое.

– Я ведь не об этом спросил, – качнул головой Рубль, и я отважилась, не прикрываясь сесть с ним рядом. – Ты хочешь детей?

Едва мое плечо коснулось его, вампир наклонился и прижался губами к нему.

– Конкретного желания раньше у меня не было. – Все же пункт с нахождением для начала мужчины был мне актуальнее. – Но когда-нибудь почему бы и нет.

Я, с одной стороны, всегда поражалась отваге женщин, рожающих «для себя», но при этом находила это всегда и таким грустным. Несправедливым. Это вроде как ты понимаешь, что счастья как женщине, возлюбленной тебе никогда не светит, соглашаешься с этим фактом и берешь уж что есть. Хотя я могу ошибаться, и далеко не все мечтают об этих любовных заморочках.

– Ну тогда ты добралась до первого недостатка твоего нового существования. У вампиров не бывает своих детей. Наши дети – это обращенные, птенцы.

– Хм…

– Что?

– Знаешь, после того, что между нами только что было, думать о себе как о твоей дочери – извращение чистой воды.

– Блин, ну не воспринимай же ты все настолько буквально! – возмутился Рубль. Черт возьми, ну не нравится мне его так называть! – Само собой, я не испытываю к тебе никаких родственных чувств! Ты не дочь мне в прямом смысле этого слова.

– А кто я тебе? – выпалила я и тут же прикусила язык. Маша, вот дура-то! Он и так тебе предложил остаться в любом качестве на выбор, заботиться собрался, от мучительной смерти спас, но тебе этого мало. Еще и признание во внезапной влюбленности насмерть тебе подавай?

– Я уже говорил – кем пожелаешь быть. 

– Любовница? 

– Так.  Или возлюбленная.

– Вот знаю, что я сейчас возможно все порчу, но понимаешь… для меня это как-то дико.

– Слишком быстро?

– И это тоже. 

– Почему? Ты не веришь совсем в мгновенные чувства?

– Нет… то есть… Нет смысла врать, что подобный сценарий, когда трах-бах, идешь ты по улице и встречаешь ЕГО, один взгляд – и все, мир перевернулся для обоих, в моей голове проигрывался миллион раз, особенно когда помоложе была.

– Ну и в чем же проблема с тем, чтобы теперь взять и начать наслаждаться, когда это случилось?

– И что, хочешь сказать, что твой мир перевернулся при взгляде на меня?

– Уж поверь. Он сотрясся до основания и приобрел те краски, о существовании которых я уже давно забыл.

– Странно это. 

– Что странно?

– Ну сам посуди: бродил некий одинокий вампир дождливой ночью в поисках кем бы закусить, а тут такая мокрая, страшная, зареванная суицидница попалась ему на пути.  И полюбил он ее с первого же укуса, уволок домой и как давай делать счастливой.

– Я делаю тебя счастливой?

– В физическом плане – безусловно.

– Неплохо ведь для начала? – Рубль расплылся в довольной улыбке, а я опять застыла, захваченная как в ловушку этим зрелищем. Я не верю в мгновенные чувства? Какая же ты врунья, Маша! Да от этой его улыбки я и млею, и дурею, в голове пусто-пусто сразу, а на сердце радостно-легко так, что аж страшно. А вижу-то ее какой? Второй? Третий раз в жизни?