Открываю окно.

Девочки перекрикиваются между собой, раздражая мои барабанные перепонки.

Все, чего я хотел — тишину, максимум — умиротворяющие звуки леса, а не вот это все.

— Уходите! — строго приказываю.

Девочки останавливаются, удивленно посмотрев на меня.

— Мы тут всегда играем, дяденька, — осмеливается возразить та, что точно дергала меня за ногу под столом в ресторане. Нутром чую.

— А мне плевать. Чтобы через минуту вас здесь не было. И не смейте подходить к дому ближе, чем на десять метров.

Она, приминая в руках снежок, слегка морщит носик.

— Я все р… расскажу маме!

— Букву «эр» сначала научись выговаривать, потом мне угрожай! — И я недовольно захлопываю окно.

Продолжаю стоять, наблюдая, как девочки, побросав снежки, убегают.

Вот и славно.

От недосыпа трещит голова. Спасаюсь крепким кофе, сваренным машиной, и таблеткой анальгетика. Такой у меня сбалансированный завтрак.

А когда-то Марика мне кашу готовила. На молоке. С орехами. Я ни в одном ресторане подобного не встречал.

Да чтоб ее…

Запиваю мысли горьким кофе, чтобы отрезвиться.

Вообще, я заселялся в комплекс в четверг, и здесь было относительно безлюдно. Но сегодня, в пятницу, я становлюсь свидетелем новых гостей. Ну и хрен с ними. Мне так-то побоку, просто в окошко видно.

От скучной слежки меня отвлекает стук в дверь. Вроде тактичный, но в то же время навязчивый. Открывать я не хочу, но вынужден, когда стук повторяется несколько раз.

Одет я в удобные спортивные штаны, сверху натягиваю футболку и лениво плетусь к двери. Толкнув ее кулаком, вижу Марику, что недовольно уставилась на меня, пытаясь устрашить, нахмурив брови.

Приподняв над головой руку, упираюсь ею в косяк. Не двигаюсь, намекая, что в этом доме для этой женщины места нет.

— Ты можешь сколько угодно обвинять меня во всех бедах, — шипит Марика, — но на детей я тебе орать не позволю.

Ухмыляюсь.

Стоит тут в своем комбинезоне. Накинула сверху куртку, на капюшоне которой мех как у пожившей собаки, еще и права качает.

А где шубы соболиные? Бриллианты в ушах не сияют. Не повезло ей с мужем. Скупердяем оказался.

— Девочки нарушают мое личное пространство!

Опустив руку, я иду в дома, направляясь к кухонной зоне, где пил кофе.

Марика следует за мной, поняв этот жест как приглашение. Моя ошибка лишь в том, что я не захлопнул дверь прямо перед ее носом.

— Орхан, я два года здесь работаю и еще никому девочки не помешали!

— У вас же, обслуги, есть отдельный флигель. Вот и сидите там! Ко мне не лезьте. Все, чего я прошу…

Я замираю возле стола, упираюсь в него кулаками.

Марика останавливается у меня за спиной.

— Да, я обслуга, уборщица, поломойка — спасибо, что не упустил возможности напомнить. И я знаю свое место, не от хорошей жизни сюда подалась, но дочки…

— Не говори мне о жизни! — перебиваю ее с такой злобой и ненавистью, каких сам от себя не ожидал.

В порыве ярости резко оборачиваюсь.

Марика, испугавшись, вздрагивает, но уже через секунду выпрямляет осанку и гордо тянет подбородок. Она выглядит сейчас как маленькая кошка, вставшая на дыбы перед свирепым львом. Ей не по силам такой соперник. А я бы мог реально одной рукой переломить ее тонкую шею хотя бы за то, что она выбрала вместо меня другого, не дав нормально объясниться.

Как под гипнозом тянусь к Марике, скольжу кончиками пальцев по ее щеке, спускаюсь ниже, обхватываю за шею. Там, где когда-то было мое сердце, сейчас ноет и горит необузданным пламенем, обжигая нутро. Становится жарче, когда я медленно провожу большим пальцем по бархатистой коже и освобождаю Марику от захвата. Причинить физический вред этой женщине я не смогу, даже если захочу.