– Нет большей радости, чем общение со старыми и верными друзьями. Приведите ко мне моего верблюда.

К халифу Умару подвели пегого верблюда, стоявшего на привязи в оливковой роще. Увидев вдалеке хозяина, животное энергично закачало головой, приветствуя. Мягкими толстыми губами верблюд ткнулся в плечо халифа, выпрашивая лакомство. Вытащив из складок одежды кусок лепешки, Умар протянул его верблюду, и животное, горделиво подняв голову, энергично задвигало челюстями.

Отказавшись от помощи подскочивших слуг, халиф уверенно устроился между двумя горбами верблюда и слегка потрепал его по шее.

– Поспешим, мой друг, у нас длинная дорога.

Верблюд, услышав команду, неторопливо зашагал, увозя на спине драгоценную ношу. Халиф Умар в сопровождении тяжелого конного отряда спускался по накатанной каменистой дороге к гавани, где его уже поджидал корабль.

Некоторое время басилевс смотрел на удаляющегося Умара. Его узкая гибкая спина, то поднималась вверх, а то склонялась в стороны, как если бы халиф раскачивался на волнах. А вскоре частокол из копий, следующих за ним всадников скрыл гавань, а вместе с ней и халифа.

– Что прикажешь, басилевс ромеев? – спросил военный советник.

– Войне конец, – объявил Лев III, – навоевались… Мы возвращаемся в Константинополь.

– И как долго будет мир?

– Хм… Об этом может знать только один Бог. Во всяком случае войны не будет до тех самых пор, пока будет жив халиф Умар. Он из тех людей, что умеют держать слово. Так что давайте помолимся о его здоровье.

ВЕРНУВШИСЬ В ДАМАСК, ХАЛИФ СРАЗУ НАПРАВИЛСЯ В БОЛЬШУЮ МЕЧЕТЬ, где молился более трех часов. Оттуда в окружении стражи он поехал в свой небольшой дом. Дни тянулись размеренно. На границах государства установилось затишье – молитвы халифа достигли ушей Аллаха.

Осенью Умар стал жаловаться на сильные боли в области живота, особенно усиливающиеся после приема пищи. Он потерял аппетит, сильно исхудал, щеки его одрябли и ввалились, кожа на лице пожелтела. Еще недавно полный жизни и цветущий, халиф превратился в ветхого старика.

Через год, чувствуя исход жизни, халиф Умар перебрался в монастырь Симеона Столпника, расположенный в тридцати пяти километрах от Алеппо, где выкупил небольшой участок для могилы.

Здоровье Умара ухудшалось день ото дня: он уже не мог передвигаться самостоятельно, опирался на крепкие руки слуг, которые днем и ночью оставались при своем господине.

В один из ясных весенних дней халиф призвал к себе в монастырь всех приближенных. Обстановка в его комнате была скудной, аскетичной: вдоль холодных каменных стен стояли лавки, на полу лежал небольшой ковер. Халиф Умар расположился в кресле за небольшим столом, на котором лежали пергамент, остро заточенная палочка для писания и стояла фарфоровая чернильница. Невзирая на тяжелую болезнь, халиф продолжал исполнять обязанности главы государства: издавал указы, принимал вельмож, проводил совещания, поощрял подданных, порой находил время и для встречи с друзьями.

Прибывшие вельможи не смели смотреть на немощного халифа. За последние два года из крепкого молодого мужчины Умар превратился в ходячую мумию. С его праведными деяниями следовало жить очень долго, но болезнь, подточившая желудок халифа, теперь отбирала у него последние силы. По щекам вельмож, искренне любивших своего господина, текли слезы, каждый из них осознавал, что халиф Умар доживает последние дни.

Нынешний визит больше напоминал прощание.

Халиф, поддерживаемый слугами, пожелал опуститься на ковер, напротив него полукругом расселились и вельможи.