– Очень неожиданно. И куда ты отправляешься?

– В Раифский монастырь, думаю, что там я сейчас буду полезнее всего… А потом и природа там красивая: вокруг лес, тишина, озеро. То, что мне сейчас так необходимо, – очень серьезно добавил Макар.

– Если ты так решил…

Неожиданно широко улыбнувшись, Макар спросил:

– Будешь там навещать своего друга?

– Буду. Нам всегда есть о чем поговорить…

– Обещаешь позвонить, когда найдешь икону?

– Обещаю, – улыбнулся Камиль Шамильевич.

На улице прояснилось. Город, вымытый дождем до зеркального блеска, сверкал в асфальте лазоревым светом. Духота ушла, ей на смену пришла желанная прохлада. Над рекой двигалось полупрозрачное марево. Из-за посеревших туч, потерявших мрак, к небу поднимался клочковатый дым. Он все более редел, а в самой вышине становился почти прозрачным. Неожиданно солнце закрыло белесое облако, а на здание медленно наползла полупрозрачная тень. На какую-то секунду город окунулся в мрачную серость, но уже затем торжеством света над тьмой через рваные облака отыскал дорогу яркий луч, золотом окативший мокрые стены зданий. Через густые кроны деревьев, сплетенные из веток и листьев, создававших замысловатую тень, мягко просачивался этот свет, оставляя на тротуарах золотые пятна, которые безжалостно топтали прохожие. Город выглядел помолодевшим.

Время поджимало, пора было уходить. Попрощались тепло, как было заведено между старинными друзьями.

Входная дверь за спиной неслышно закрылась, а доски на пороге, проявив благоразумие, не издали ни писка. Перешагнув через небольшую лужицу, разлившуюся на тротуаре, Камиль Исхаков заторопился к припаркованному автомобилю.

Город Эфес, расположенный на берегу Эгейского моря, многие столетия знавший величие, с годами померк. О его богатой истории напоминали лишь многочисленные руины античных строений. Поражавший размахом храм греческой богини Артемиды, простоявший в неизменности почти шестьсот лет, переживший на своем веку множество пожаров и землетрясений и устоявший перед ними, был разрушен людьми в короткий срок, а камни от стен и колонны были растащены.

От здания Притании[12], где размещались канцелярские службы и проводились праздничные приемы и пиры для городской знати, остался только первый этаж. Храм Адриана, посвященный императору, оставил после себя несколько колонн, поддерживающих легкую арку. Неизменным выглядел лишь большой театр, с окружавшими его высокими стенами, как если бы вчерашним вечером его покинули артисты, уехав на гастроли в соседний город.

Большая часть Эфеса пребывала в запустении. Порт заиливался, не давая возможности кораблям причаливать к пирсу, а дворцы, некогда видавшие роскошь, заросли лещиной и туей. Но каменные дома, пережившие греческую и римскую эпохи и испытавшие немало потрясений, ровными линиями выстраивались в улицы, начерченные некогда древними архитекторами.

Переговоры решено было провести неподалеку от большого театра, расположенного в самом начале проспекта, упиравшегося в невысокие холмы горы Панаир, поросшие чахлыми кипарисами и тонкоствольными соснами, в каменном двухэтажном доме на небольшой возвышенности, с которой прекрасно обозревались весь город, точнее то, что от него осталось, и гавань, спрятавшаяся в парящую дымку.

Комната, где расположились два правителя мира – Лев III Исавр и Умар ибн Абдул-Азиз, – была небольшой, явно не соответствовавшей их статусу, лишенной каких бы то ни было украшений, лишь статуэтка Артемиды с многочисленными сосцами, напоминающими гроздья винограда, указывала на то, что, несмотря на распространение христианства, в греческой местности богиня по-прежнему оставалась почитаемой.