– На такое дело у меня нет прав, я ведь не христианин и не мусульманин, я вообще атеист!

– Пойми, Камиль, это не имеет значения, атеист ты или верующий. Бог послал тебе испытания, и ты должен пройти их до конца и преодолеть все препятствия на пути к достижению цели.

– А если я не захочу.

– По-другому у тебя не получится… У тебя просто нет выбора, ты не можешь поступить иначе, Бог выбрал тебя из множества людей, и ты должен привезти икону.

– Макар, ну ты мне тут такое наговорил, – озадаченно покачал головой Камиль Исхаков. – Как мне теперь жить с этим? Я к тебе пришел как к другу юности, чтобы поддержку какую-то получить, чтобы ты душу мне облегчил, а ты на меня еще больший груз взваливаешь.

– Это твой груз и ничей больше, тебе его и нести. Ты приглядись к себе, вспомни себя молодого. Ничего не происходит просто так в этом мире. Наверняка в твоей жизни были какие-то ранние знаки, на которые ты не обратил внимания, но которые вывели тебя на эту дорогу. Большое видится на расстоянье, то, что раньше тебе казалось незначительным, сейчас может показаться объемным. Такие сны не приходят просто так.

Камиль Исхаков глубоко вздохнул:

– Привалило… Как говорится, жил не тужил, и тут на тебе – получай, Камиль! Мне надо все как следует обдумать, прежде чем что-то решить. Ладно, разберемся… Как-то я все о себе да о себе, а сам-то как поживаешь? Не так уж и часто мы с тобой встречаемся в последнее время. После окончания техникума виделись чаще.

Священник пожал плечами.

– Просто мы немного повзрослели. У каждого свои дела, проблемы. А жизнь моя, милостью Божьей, идет прежним руслом. Как хозяйка… ушла, – подобрал Макар подходящее слово для супруги, скончавшейся шесть лет назад, – довольствуюсь малым. Мне ведь много и не нужно. Как могу помогаю сыновьям, а как дальше сложится, будет видно.

Священник Макарий не был похож ни на одного из его друзей. О каждом предмете он имел собственное суждение, нередко противоречащее общему мнению, но очень часто именно его оценка бывала верной. Общаться с ним было интересно. А потом, где еще отыщешь человека, который в десятилетнем возрасте мечтал стать монахом. Одних тянет в космос, другие хотят стать учеными, третьи мечтают странствовать, а вот его (поди ж ты!) в церковь потянуло. И эта мечта выкристаллизовывалась в самое атеистическое время, когда одно упоминание о церкви вызывало антипатию. Вдвойне удивительно, что никто из его родственников никогда не был священнослужителем и даже особо богомольным: сплошь комсомольцы и члены партии. Вот разве что бабка не забывала креститься на всякий крест. Возможно, ему удалось бы осуществить свою мечту и стать чернецом[10], вот только на его юношеском пути возникло кареглазое чудо по имени Валерия. Своих взглядов Макар не поменял, вот только после окончания семинарии решил стать иереем – белым священником[11]. Когда его спрашивали: «Почему поменял свои планы?», он только улыбался и говорил: «Ведь кто-то же должен и детей рожать».

Судя по писку и веселому смеху, что стали раздаваться в его жилище через год после женитьбы, становилось понятно, что сие занятие у него продвигается успешным образом.

С уходом суженой Макар крепко загрустил, но старался виду не подавать, осознавая, что впадать в уныние – один из смертных грехов.

– А ты ведь меня мог и не застать, – неожиданно проговорил Макар.

– Отчего так? – удивился Камиль. – У тебя сегодня в церкви служба?

– Не совсем… Я ведь собрался постриг принимать. Уже и с архиереем о своем решении переговорил. Он был не против, дал мне свое благословение.