– Крыло-о-о-ва! Хочешь поиграть в прятки?

На миг хватка ослабевает и невидимая нить исчезает. Я тут же встаю и бегу в гущу, в противоположную, от голоса Вольного, сторону. Впереди слабый свет. Набираю скорость и вылетаю в пустоту. Лечу вниз с криком, и через несколько секунд над головой смыкается черная вода.

Выплываю на поверхность и не могу сориентироваться. Течение несет в сторону. Переплываю к ближнему берегу.

Темнота окутывает быстрее, чем ожидалось. Последние солнечные лучи поблескивают на водной глади. С трудом выбираюсь на сушу и тут же оказываюсь зажата сильными руками.

Глаза в глаза.

Мне кажется, что Марк не сердится, а боится. Прикрывает мне рот ладонью, озираясь по сторонам. С него течет вода. Она попадает мне на ресницы и щеки.

– Молчи, – шипит он, когда я пытаюсь завопить.

Обессиленно выдыхаю через нос. Мне от него не уйти просто так. Но я готова на самые крайние меры – даже на убийство. Я должна выбраться. Должна себя защитить.

Пока Вольный прислушивается, нащупываю ветку и, словив момент, бью его по голове.

– Вика-а… – хрипит Марк и заваливается набок.

Я подскакиваю и бью носком прямо ему по ребрам – в слабое место. Другой возможности у меня не будет. Но ударив один раз, останавливаюсь. Вольный не шевелится.

Наклоняюсь, чтобы прислушаться. Сумерки заволакивают все вокруг и все тяжелее улавливать очертания чего-либо. Глаза Марка закрыты, мокрые волосы облепили лоб, будто паучьи лапки. Он не стонет и… не дышит.

От шока роняю палку и бегу прочь, раздирая в кровь ноги и плечи. Не могу остановиться – дыхание так завелось, что, кажется, я сейчас лопну, как мыльный пузырь.

Сглатываю прогорклый вкус во рту и, замирая возле ближайшего дерева, съезжаю вниз. Реву  в ладони и не могу остановиться. Я снова убила человека! Я – убийца!

А в голове куски воспоминаний: его поцелуи, объятья, его запах. Наш танец и наша ночь, а затем все заливает мраком и меня несет в пропасть…

Кто-то тянет за плечи вверх и притягивает к себе. Уже не могу ничего чувствовать: я провалилась в какой-то невыносимый водоворот тьмы. Он уносит все хорошее, что когда-то было в моей душе.

Слышу сладко-древесный запах и не знаю плакать пуще или радоваться.

– Вика, успокойся, – Марк гладит по спине. Я вздрагиваю от каждого прикосновения. Мне и больно, и приятно одновременно.

– Отпусти меня, – прошу, задерживая дыхание. Самой противно от своих же эмоций и чувств.

– Ты убежать от меня не сможешь, а гасать по всему лесу у меня нет желания. Отпущу, если пообещаешь быть смирной. Или мне придется выключить тебя и волоком дотащить до дома.

– Отпусти…

Марк чуть отстраняется.

– Обещаешь?

Я стискиваю потрескавшиеся губы и киваю.

– Отлично, – он отходит в сторону. В темноте не вижу его выражения лица, но по голосу слышу улыбку.

– Не понимаю, что смешного?

– Да с тобой все как-то смешно. Все не так, как надо, – Марк внезапно заливается рванным хохотом и уходит еще глубже во мглу.

Пусть идет – я не сдвинусь с места.

Жду какое-то время, слушая пение сверчков, скрежет коры и уханье совы где-то вдалеке. Затем сдерживаю дрожь в коленях. Так и хочется скрутиться калачиком. Домой хочу, к маме. Как жаль, что последнее время я так мало проводила время с родными. А теперь они и не вспомнят это. Так что жалость бессмысленна.

– Ты идешь? – прямо над ухом говорит Марк. Я вздрагиваю.

– Придурок! – только и могу сказать.

– Позавчера ты так не считала или, когда там это случилось? – хихикает Вольный. У него какое-то слишком игривое настроение, но от последних его слов сводит челюсть.