Дыхание зашлось от воспоминаний. Я согнулась еще ниже и задышала часто-часто. Даже побои Марка не сравнить с той болью, что мне пришлось пережить. И, самое страшное – потом Игорь пришел в клуб и сделал вид, что ничего не произошло. Я доверяла ему, искренне дружила, а он…

И что хуже? Добровольно шагнуть в пропасть или быть жертвой обстоятельств? По мне так жертвой легче. Возможно, потому что тогда я могла полностью отдаваться танцам и попытаться забыться. Теперь же я могу думать лишь о том, как выпутаться и не сгореть в этом пламени. Хотя бы банально – выжить.

И тогда, и сейчас: я совершенно одна. Признаться родным в тот раз не могла, слишком было унизительно, а сейчас – невозможно. Друзьям? Какие друзья? У меня их не было и нет.  Только Артем знал и помогал, но его было слишком мало.

Наверное, все что со мной происходит – заслужено.

Наконец, дыхание выравнивается. Я выламываю палку и иду вперед: лучше во тьму и сырость, чем назад – в лапы чудовища. Все еще верю в успех.

Около часа бреду по лесу, замирая от каждого шороха. Мысли путаются. Тревожит то, что когда я вернусь домой родные меня не вспомнят. Что тогда делать?

Подумаю позже. Сейчас важно спастись.

Чем глубже в лес, тем гуще деревья. Много непроходимых зарослей и колючих кустов. Тело ноет от усталости, желудок ворчит от голода, губы пошерхли и покрылись коростой. Хочется пить, в уголках рта собирается пена. Но я все равно иду и иду.

Кажется, впереди просвет. Я ускоряюсь. Продираюсь через плотную стену веток, обвешанных паутиной и насекомыми. Жажда жизни так сильна, что мне на все плевать. Я просто грызу камень, крошу зубы и пытаюсь выкарабкаться. Ломаю крылья, но выбираюсь из банки.

Выскакиваю, подталкиваемая надеждой, что лес закончился, но понимаю, что снова ошиблась. Узкая грунтовая дорога с двумя выраженными колеями, по центру высокие сорняки. Явно давно здесь никто не ездил. Напротив еще одна полоса густых зарослей и только два пути: вправо или влево.

Выбор. Слишком сложный, чтобы решить сразу.

Я присаживаюсь на склон, где прилепился пучок мха. Он мягкий и теплый. После прохладного леса, эта полоска света на дороге даже в радость. Жутко хочется пить, до невыносимости есть. Во рту все давно склеилось, трахея горит огнем.

Гляжу в одну сторону, затем в другую. Одна может привести меня на волю, другая – к погибели. Ночевать в лесу я не смогу, потому нужно идти дальше. Возможно получится встретить людей и попросить о помощи.

Осматриваю оцарапанные руки. Треклятое кольцо все еще на пальце. Снова пытаюсь снять, но оно даже на миллиметр не сдвигается.

За спиной хрустят ветки. Меня сковывает от страха. С трудом поднимаюсь и всматриваюсь в темноту. Тихо, только птицы поют предвечерние романсы.

Солнце давно прячется за верхушками деревьев, на землю плавно опускается кровавый вечер. Вижу зарево с правой стороны.

Снова что-то щелкает и трещит в чаще.

Я срываюсь с места и бегу в одну из сторон дороги, уже не важно куда. Я уверена, что это он.

Укол и кольцо начинает гореть.

– Вика-а-а! Ты же знаешь, что не убежишь от меня! – слышу голос Марка.

Ныряю в другую полоску леса и бегу со всех ног. Меня толкает не только страх, а еще остатки надежды, что где-то там впереди есть спасение.

Когда уже не могу дышать, замираю возле исполинского дерева, вцепляясь до белых косточек в грубую кору. Мучает догадка, что кольцо не просто так жжется. Дура я дура. Ведь связал нас этим кольцом. А как снять, я знать не знаю.

Меня тут же швыряет в перегной. Впиваюсь пальцами в трухлявую землю и не могу сопротивляться притяжению. Ухватываясь за выступающий корень, хриплю. Тело тянет, трещат кости от рывков и, если я сейчас не отпущу руки – меня просто разорвет пополам. Палец горит, кольцо накалилось до красна. Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Закусываю до крови губы от напряжения.