Мама двигается как-то слишком нервно.

Все время поправляет волосы, смотрит в сторону гостиной из кухни, раздраженно поджимает губы.

— Мам, я… Я закончила с этим. Больше не могу.

— Как это не можешь? Ты бросила образование ради своих кривляний, а теперь заявляешь мне такое? Чем ты собираешься на жизнь зарабатывать, Марта? На меня не рассчитывай, ты уже взрослая, так что даже не думай перекладывать свои проблемы на чужую голову.

Чужую.

Да, именно чужую.

— Тебе совсем не интересно, что у меня случилось, да? Не хочешь спросить, почему я бросила любимое дело?

— И почему же? — мама словно делает мне одолжение своим вопросом.

Я киваю на ногу, она качает головой и скрещивает руки на груди.

— Это все твои причины? Сколько уже прошло?

— Четыре месяца. Четыре с половиной, — отвечаю сдержанно, рассматриваю цветные кастрюли на плите, потому что не могу встретиться взглядом с мамой и выдержать скрывающееся в ее взгляде осуждение.

— Ты уже должна была восстановиться. Люди в спорт возвращаются с такими травмами, а ты ногами передвигать по ровному подиуму не можешь? Зубы сжала и вперед, тебе за это хорошие деньги платят, между прочим.

— Не могу, — соглашаюсь с ней, пожимая плечами. Вспоминаю ужасные судороги, от которых хотелось кричать во весь голос, когда я попыталась встать на каблуки после реабилитационного периода.

Наверное, я слишком слабая, чтобы молча стиснуть зубы и идти дальше.

— Что дальше? Переедешь обратно к нам? — мама отворачивается, не может смотреть на неугодную дочь. Она разочаровалась во мне окончательно, а я только сейчас осознаю, что это изначально была очень глупая затея.

Зря только деньги потратила на торт, больше ведь в кошельке не осталось. Могла бы попытаться протянуть на дешевых макаронах.

— Я сняла квартиру. Я вернулась три дня назад, если тебе это вообще интересно. У меня заблокировали карту…

— Ты что же, как я и думала, прибежала деньги у матери клянчить? Не стыдно? Да на тебе пахать и пахать можно. Куда ты все заработанное спустила? Немедленно покажи мне руки, Марта! Этого только мне не хватало, одни проблемы от тебя! — она дергает меня за запястья, жестко оборачивая пальцы вокруг них, и начинает задирать рукава вязаного кардигана, в который все это время я старательно куталась.

— Что?..

Я понимаю всю абсурдность ситуации, когда мама рассматривает внутренние сгибы локтей. Она решила, что я балуюсь какими-то запрещенными препаратами и выкидываю все заработанное на какое-то сомнительное удовольствие.

Поверить не могу.

— Большая часть ушла на оплату больничных счетов, мой агент что-то напутал со страховкой и очень меня подставил. Несколько неустоек за сорванные съемки, таблетки, аренда жилья. Я несколько месяцев не имела возможности заработать, только тратила, — сухо пересказываю ей свои расходы за прошедшие месяцы, стараясь подавить жжение во всем теле от ее надменного взгляда.

— Я выкручивалась, когда у меня не хватало денег. Брала дополнительные смены, практически жила на работе, но никогда ничего ни у кого не просила. Ты сама виновата в том, что в итоге все обернулось так. Реши свои проблемы самостоятельно, Марта, чтобы я снова могла тобой гордиться.

Вот и все. Разговор окончен.

Мою мать не волнует, что мне до города банально не на что добраться, потому что я хотела порадовать ее любимой «Прагой».

— Я поняла, мам. Я все поняла, — киваю сдержанно, стою еще какое-то время на месте, собираясь с мыслями, но в голову больше ничего не идет.

Мне здесь не рады.

— Передай от меня Федору Николаевичу… Да ничего не надо передавать. Лучше вместе сделаем вид, что меня здесь не было. Так всем будет проще.