Я пытался представить, какие мысли роятся в её голове. Лу всегда была такой решительной и независимой, что казалось, будто она не боится ничего и никого. Но сейчас, после того как она сделала этот шаг, нарушив свои собственные правила, я видел в её глазах тень сомнения.

Возможно, она сожалеет о своём поступке или, наоборот, гордится им. А может быть, она просто пытается понять, что это значит для неё и для нас. Я знал, что Лу не любит показывать слабость, и поэтому её молчание и задумчивость говорили о многом.

Воздух снаружи впился в кожу лезвиями осени, но Лу, казалось, не замечала холода. Я поймал себя на мысли, что смотрю на неё слишком пристально, и ускорил шаг, чтобы догнать.

– Ты хоть представляешь, как будешь объяснять это матери? – спросил я, указывая на её татуировку.

Она повернулась, и ветер подхватил её волосы, запутав их в ресницах.

– Dies kann als vorübergehendes Tattoo bezeichnet werden. Ich habe es einfach mit einem Marker gezeichnet, – ответила она, пожимая плечами. (Скажу, что это временная. Нарисовала маркером).

– Ага, и она поверит, – фыркнул я, распахивая дверь кафе. Тепло и запах свежей выпечки обволакивали, как уютный плед. – Она же в прошлый раз устроила истерику из-за твоего пирсинга в носу.

– Erinnerst du dich? (Ты помнишь?) – удивилась Лу, скидывая куртку.

– Помню, как ты ревела в саду, потому что он застрял в свитере, – ответил я с лёгкой усмешкой.

– Uh, Sie haben mich wie verrückt ausgelacht. (Ага, ты смеялся надо мной, как ненормальный.)

– Ну, может, чуть-чуть, – признал я, стараясь скрыть улыбку.

Мы сели у окна, где свет падал на её лицо, подчёркивая веснушки. Она всегда их ненавидела. А я, наоборот, считал, что они похожи на созвездия – тайные узоры, которые можно разгадывать часами.