– Идём, – решительно произнесла Лу, распахивая дверцу машины, шагнув навстречу неизвестности.

Когда мы вошли в тату-салон, меня сразу окутал уютный аромат свежесваренного кофе. Лу застыла в дверях, словно наткнувшись на невидимую стену. Её взгляд скользил по стенам, где в художественном беспорядке были развешаны эскизы и фотографии работ – довольно устрашающие, надо признать.

Я видел, как она старается скрыть свою нерешительность, как напряжено её тело. В такие моменты её упрямство, которое я так любил, словно застывало, превращаясь в хрупкий лёд. Подойдя почти вплотную, я почувствовал, как учащённо бьётся её сердце.

– Если ты передумаешь… – прошептал я ей на ухо, пытаясь уловить малейшее колебание в её реакции.

– Нет, – резко дёрнула головой Лу. – Я всё решила.

В этот момент я не мог не улыбнуться. Её несгибаемая воля, её способность идти до конца, даже когда страх пытается взять верх – это было именно то, что делало её особенной. Даже если сомнения сейчас терзают её душу, я знал – её смелость не подведёт. Она справится, и это будет ещё одна победа над собой.

В салоне становилось всё уютнее. Девушка-менеджер, вся в татуировках, словно сошедшая с обложки модного журнала, подошла к нам. Её дреды покачивались при каждом движении, создавая причудливый ритм.

– Приветствую! – её голос был мягким, но уверенным. – Хотите татуировку или прокол?

Я наблюдал за Лу, как она расправила плечи и ответила:

– Татуировку. Я хочу татуировку.

В этот момент я едва заметно улыбнулся – её решительность была заразительной. Менеджер, заметив её настрой, улыбнулась и подмигнула:

– Первую в своей жизни?

– Да, – ответила Лу, и в её голосе проскользнула едва заметная дрожь.

– Вы записаны? – спросила девушка, внимательно глядя на нас.

– Нет, это спонтанное решение.

Резкий запах антисептика, словно уксусная кислота, разъедал ноздри, заставляя меня морщиться. Лу застыла у стойки, словно натянутая струна на экзамене. Её тонкие пальцы нервно теребили край серого свитера – того самого, с маленькой дырочкой на локте, который я якобы «забыл» в её комнате три месяца назад.

В голове промелькнула мысль спросить, почему она до сих пор его не выкинула, но я подавил этот порыв.

Пусть носит – мне нравится видеть его на ней.

По ту сторону стойки менеджерша с длинными, покрытыми ярким лаком ногтями, лениво перелистывала страницы журнала записей, громко чавкая розовой жвачкой. Каждый её щелчок по бумаге заставлял Лу вздрагивать, словно она была натянутой тетивой, готовой вот-вот сорваться.

Я вольготно раскинулся в кожаном кресле, которое недовольно постанывало под моим весом, словно укоряя за излишнюю беспечность.

– Расслабься, – небрежно бросил я, растягивая слова. – Если что, скажешь, что у тебя аллергия на чернила. Или на риск, – добавил с ухмылкой.

Она резко обернулась, и её глаза полыхнули ледяным пламенем, превратившись в два отточенных лезвия.

– Заткнись, – процедила сквозь зубы.

В её голосе не было привычной злости – только предательская дрожь, которую она так отчаянно пыталась скрыть. Этот дрожащий оттенок я помнил слишком хорошо: так она говорила в детстве, когда мы вместе забирались на крышу старого сарая, а её охватывал страх высоты. «Не смотри вниз, Ганс», – шептала она тогда, вцепившись в мою рубашку мёртвой хваткой.

Менеджерша с грохотом захлопнула журнал, словно хотела привлечь внимание всех присутствующих.

– Мастер освободится через пару минут. Хотите эскизы посмотреть? – её голос прозвучал неестественно бодро.

Лу кивнула так поспешно, будто каждое мгновение промедления могло выдать её волнение. Я поднялся, лениво потянулся.