Он ловит мою руку, опускает её вниз. Но мы всё так же близко. Он приоткрывает губы и смотрит, прищурившись. Вроде бы дышит чаще и громче. И я чувствую это. Мы оба чувствуем. Не знаю, как понимаю это, просто есть какая-то внутренняя уверенность. Между нами искра, она прошибает нас обоих, и, плюнув на весь мир и глупые условности, я тянусь к его губам.
Целую своего профессора. Касаюсь губ Романа Романовича Заболоцкого. И плевать мне, что завтра я умру со стыда.
Он не отвечает. Просто стоит на месте, как всё тот же монумент подпольщикам. Ну и хрен с ним, разочаровано отлипаю от его рта. В футбол, к сожалению, в одни ворота не играют. Очень жаль. Всё равно мне классно. Запомню это ощущение: его мужской запах, немного терпкий вкус, мята, одеколон, колючая борода, слегка царапающая кожу. Когда домофон наконец срабатывает, и я отступаю, решаясь вернуться домой, профессор дергает меня на себя, да так резко, что я валюсь на него.
Я впечатываюсь в твердое мужское тело, душа уходит в пятки, сердце ускоряется до максимума, а остатки мозгов на чартерном рейсе улетают в отпуск.
Профессор сгребает мою крутку на талии, властно запуская в волосы вторую руку.
Батюшки святы! Я хватаюсь за его каменные плечи, пытаясь не грохнуться в обморок от такого бешеного напора. Его губы впиваются в мои, он жадно сминает их, запуская язык мне в рот, тут же ласкает им мой. Так горячо, бесстыже и страстно, что я обалдеваю.
Мой профессор целуется даже лучше, чем я это представляла, едва поспеваю за его ритмом. Правая его рука неистово перебирает мои волосы, а левая сползает ниже по спине и так нагло сжимает мою задницу, задирая короткую юбку, что я вскрикиваю.
Но вместе с диким сексуальным азартом меня простреливает ужасом, потому что я неопытная, глупая девочка, которая никогда ни с кем так не целовалась. Всё, что было до этого — невнятные и детские поцелуйчики. Потому что вот так целует взрослый мужчина, не оставляя выбора, заставляя подчиняться.
Но я боюсь такого напора, потому что не знаю, что с ним делать. Кто-то выходит из подъезда и я, отлипнув от профессора и ничего ему не говоря, лечу в тёмный проём двери, постыдно сбегая.