– Кстати об этом, – прервал Корф, – с чего вы взяли, что Гидеон знал?

– О, господин барон, – Владислав Андреевич гневно выдохнул и, сложив руки на груди, добавил: – вот этого не надо. Несмотря на нынешнюю ситуацию, Турмистров – порядочный человек, в отличие от вас.

Александр лишь надменно вскинул бровь.

– И поэтому сегодня утром в личном разговоре с нами он был честен и признал, что знал всё о вас, – сказал Банчин. – Однако пытался обернуть это в вашу пользу. Я никогда не слышал такого уверенного абсурда о том, что интимная связь между членами его команды идёт на пользу работе! Держит вас под контролем и так далее…

Рафаэль тяжело вздохнул, взглянув на Гидеона.

– Простите, господа, я пытался защитить вас, – произнёс тот. – Но, к сожалению, не получилось.

– И это было откровенной глупостью! – отрезал Владислав Андреевич. – Теперь вы, как минимум, получите строгий выговор с занесением в личное дело, и я поставлю вопрос о вашей профессиональной пригодности. Можете попрощаться со своей высокой должностью руководителя отдела расследования эктоатак, Гидеон.

Рафаэль от возмущения невольно сделал шаг впёред:

– При всем уважении, Турмистров не может нести ответственность за наши решения…

Он даже договорить не успел. Банчин буквально придавил его грозным взглядом:

– Решения? Кайсаров, вот конкретно вы – просто ходите по краю! Три месяца назад за вас поручились. Князь Алевин взял на себя такую ответственность по настоянию Турмистрова и позволил вам остаться на службе. На которую вы попали обманом! Вы вообще не имели права быть стражем! И могли сесть в тюрьму за такое преступление! Но вас пощадили!

Кайсаров замер, тяжело дыша. Он и сам говорил себе это, но из уст председателя комиссии это просто убило.

– И вот, в благодарность людям, которые спасли вас, вы подставили их! – жестоко дожимал Владислав Андреевич. – Даже князь Алевин не останется безнаказанным, как руководитель ФАЭБ, допустивший такие многочисленные нарушения закона своими подчинёнными. И виноваты в этом вы! Так что будьте любезны – замолкните!

Бельская ухватила Рафаэля за пальцы, крепко сжала и потянула его к себе. По щекам Кайсарова бежали серебристые жилки, и глаза сияли золотом, мышцы на лице играли. Нужно было сделать шаг назад, но он просто застыл.

– Сложно себя контролировать? – Банчин оценил поведение Рафаэля не в его пользу. – Неудивительно, учитывая ваш вид и неясное происхождение.

На последних словах Кайсаров вздрогнул, и Ровена усилила давление на его руку. Вот сейчас Владислав Андреевич попал в очень болезненную для Рафаэля точку.

– Чем вы руководствовались, Кайсаров? – совсем не жалея его чувств, спросил Банчин. – Не зная ничего о себе, о своей семье, о родителях, о наследственности, бестия вас возьми, вы попёрлись в стражи! Вы хоть понимаете, что причины, по которым от вас отказались в детстве могли быть связаны с противоправной деятельностью ваших родителей? Или одного из них? Я уже не говорю о возможном насильственном характере их связи.

– Хватит, – резко остановила речь генерала Бельская. – Это не имеет отношения к нашему делу.

– Ещё как имеет! – осадил Банчин. – Вас не смущает, что при приёме на службу проверяется вся родословная? Учитываются судимости, все зафиксированные или предполагаемые нарушения закона родственниками, даже дальними, заболевания, видовые примеси и иные особенности семьи! Сейчас выражение «плохая кровь» считается недопустимым и не используется при отказе в приёме на работу, но его суть неизменна! Кайсаров! Неужели вы не думали об этом? Не пытались понять по каким таким причинам вас оставили на пороге детского дома? Программа помощи матерям действует уже сто лет. Если бы причиной была бедность или болезнь, вашей матери помогли бы. Но зная это, она всё равно отказалась от вас.