Корф слушал с интересом и в конце заметил:

– Понятно. Ничего особо не изменилось.

– Ещё кое-что, господа, – добавил Алевин. – Вы знаете, кем является великий князь. Его эктокласс опасности является высоким и требует особого обращения. Если вам станет нехорошо в его присутствии, сообщите об этом. У сопровождающих его офицеров с собой лекарство.

Ровена и Рафаэль кивнули. Олестар Игоревич, увидев, что от барона Корфа утвердительного жеста не последовало, объяснил:

– Константин Павлович – сирена. Вы знакомы с особенностями сирены?

Александр испытал искренне удивление. Такого он не ожидал, и вообще-то… такого быть не могло.

– Это невозможно, – произнёс он. – Мужчина не может родиться сиреной. Это передаётся только по женской крови.

Алевин всё же позволил себе улыбку:

– Да, всё верно. И тем не менее это так. Идемте, господа.

Руководитель ФАЭБ направился к дверям зала.

– Я заинтригован, – высказался Александр, шагая за ним.

Ровена и Рафаэль бросили взгляды на парней, остающихся в коридоре. Богдалов поднял руки, сомкнув пальцы вместе, Платон просто кивнул, Меликов прижал кулак к груди. Члены команды выразили поддержку всеми жестами, которые знали. Гидеон, поглядев на них, отмахнулся:

– Да уж, это нам поможет…

Через мгновения все участники заседания вошли в зал совещаний. Это было большое помещение с тёмно-бордовым ковровым покрытием во весь пол и высокими арочными окнами в плотных бордовых шторах. В его центре располагался великолепный дубовый стол с искусным орнаментом на прямоугольной столешнице и фигурных ножках. Такие же стулья с высокими спинками и массивными подлокотниками составляли ему комплект.

Олестар Игоревич отправился на своё место за столом, где уже расположились три человека. Одним из них был генерал Банчин Владислав Андреевич. Председателю комиссии по благочестию было чуть за пятьдесят, небольшая полнота совсем не портила его фигуру, а тёмные волосы украшала седина. На груди генерала поверх тёмно-синей формы МВД, поблёскивал серебряный крестик на такой же цепочке.

Ровена обратила на это внимание. Владислав Андреевич придерживался религиозного течения православия, и это не сулило для них ничего хорошего. Бельская прекрасно помнила основы этой религии, и то, что генерал Банчин – православный христианин, значило, что он будет максимально принципиальным в их отношении.

С одного края стола расположился офицер секретарь комиссии, перед которым лежал экситоновый планшет для записи хода обвинительного процесса. А вот с другой стороны находился глава императорского совета по делам экто-охранных ведомств – великий князь Константин Романов. В разговоре стражи обычно не произносили всего длинного наименования главного надзорного органа в правоохранительной системе. «Экто-охранка» – слово, которым можно было напугать любого.

Константин Павлович издалека привлекал внимание изящной красотой своего лица. Нежно-кремовая кожа, сверкающие чёрные глаза, длинные иссиня-чёрные волосы, лежащие на плечах так, словно пышно уложены – всё это было особенностями внешнего облика сирены. Как и тёмно-синие гладкие ногти, которые он сейчас поставил на лежащий перед ним планшет.

Несмотря на официальное заседание, Романов был облачён не по форме. Чёрные брюки и белая рубашка облегали его стройную и заметно мускулистую фигуру, а за спиной на спинке кресла висела чёрная полевая куртка стражей МВД.

Великий князь был молод – всего тридцать пять, но уже занимал одну из высочайших государственных должностей. И к слову – никто не слышал о том, что она досталась ему из-за кровного родства. О нём говорили, как об очень хорошем, строгом, но справедливом руководителе с уникальными качествами.