И это тоже не радовало Бельскую. По справедливости – их с Кайсаровым сегодня уволят. Вот и всё. Придя к этой мысли, она взглянула на Рафаэля. Тот страдал молча. В серо-туманных глазах поблёскивали золотистые волокна, и на коже проявлялись совсем тонкие, едва видимые жилки брони. Поймав взгляд Ровены, Кайсаров невесело усмехнулся. Захотелось прямо сейчас обнять её и прекратить это всё. Избавить её от того, что сейчас на них польётся.

Рафаэля внезапно отвлекло то, что князь Алевин занял своё место за столом, а вот Турмистров – нет. Бельская тоже удивилась, увидев, что Гидеон остаётся с ними. А ведь он должен быть членом комиссии, как их непосредственный руководитель. Александр первым понял, что происходит, и это понимание вызвало сход потоков эктопара вокруг него.

– Значит, господин Турмистров, тоже обвиняемый, – произнёс он. – На каком основании?

Ровена и Рафаэль вздрогнули оба и обернулись к Гидеону. Тот мягко остановил Корфа:

– Друг мой, вот сейчас я прошу тебя этого не делать.

– Что происходит? – потребовала объяснений Бельская. – Турмистров не имеет отношения к нашему делу.

Генерал Банчин внимательно смотрел на всех, стоявших перед ним, и, услышав стражницу, ответил:

– Господа, как я вижу, вы пока не поняли всю серьёзность вашей ситуации.

Владислав Андреевич поднялся из-за стола, обошёл его и остался напротив стражей.

– Не будем затягивать, – произнёс он. – Заседание комиссии по благочестию объявляю открытым. Слушается дело о нарушении стражами ФАЭБ Ровеной Бельской и Рафаэлем Кайсаровым статьи двадцать первой кодекса стражей и статьи двадцать четвертой кодекса об административных правонарушениях «Преступления против морали и нравственности». Основанием для обвинения служит донос, полученный от стража ФАЭБ, имя которого, разумеется, раскрытию не подлежит. Комиссия уже провела проверку фактов, изложенных в доносе. Мне осталось лишь получить ваши признательные показания, господа. И если у вас ещё осталось понятие о чести и достоинстве стража, то вы не будете мне врать.

В зале стояла тишина. Обвинительная речь только началась.

– Я напомню, – жёстко говорил Банчин, – что статус стража порядка накладывает особую ответственность на своего носителя. Безнравственное поведение одного неизбежно бросает тень на все охранные службы и ведомства. Стражи ФАЭБ – это элита. Высококвалифицированные, обладающие высокими боевыми и моральными качествами. Вот кто есть стражи ФАЭБ. И я не могу передать вам степень моего возмущения и разочарования от того, что вы, господа, решили превратить Федеральное агентство эктоэнергетической безопасности в бордель!

Ровена заставила себя дышать спокойно. Всё это она прекрасно знает. И возразить здесь нечем. Но вопрос прежний: при чём здесь Гидеон? С ними всё уже и так понятно, их карьера закончена, но Турмистров?..

– Дальше будет так, – продолжал Банчин, – сейчас я задам вопросы, и вы ответите честно. Иначе, я инициирую проверку на правду на детекторе лжи. Стражница Бельская, вы первая.

Ровена прекрасно знала о чём спросит председатель комиссии.

– Вы сожительствуете со стражем Кайсаровым и бароном Корфом? – произнёс Владислав Андреевич. – И состоите в интимной связи с обоими? Добровольно, по собственному желанию?

– Да, – спокойно ответила Бельская. – Всё верно.

Она взглянула на Рафаэля и Александра. Оба едва заметно улыбнулись в ответ.

– Всё верно? – Банчина возмутили эти слова и поведение стражей. – Ну раз всё верно, тогда меня удивляет ваш вопрос о Турмистрове. Как руководитель он был обязан не допустить такого позора – чтобы стражи ФАЭБ сожительствовали друг с другом, да ещё втроём! А вместо этого он покрывал вас! Три месяца!