Что я тогда чувствовала? Тепло? Да, тепло, исходящее от тела Елены, и ещё… какое-то покалывание, словно легкий электрический разряд, пробежавший от пальцев к ноге кухарки. И боль… Откуда взялся этот жар? Но ведь и он быстро отступил!.

Я потёрла ладонью лоб, пытаясь унять нарастающую путаницу в голове. Может, это просто совпадение? Может, Елене просто стало легче оттого, что ногу приподняли и немного согрели?

Усталость от пережитого дня и от новых вопросов всё-таки взяла своё. Я разделась, осторожно, чтобы не задеть обожжённые места, легла в постель и закрыла глаза. В голове долго продолжали крутиться обрывки дневниковых записей отца, испуганное лицо Елены, тревожный шёпот Марфы… Но постепенно всё это отступило, погружая в темноту и сон.

--------

Дорогие читатели, спасибо за то, что тепло приняли новую героиню. мне очень приятно, что выждете продолжения. Стараюсь писать побольше, и главы делать подлиннее. Надеюсь, вам нравится!

8. Глава 8

Раннее утро выдалось прохладным. Едва свежий, напоённый благоуханием цветущих яблонь воздух коснулся моей кожи, стало легче. Влага, повисшая в воздухе, сильно облегчала ощущения на лице.

Я стояла на террасе, когда увидела знакомую фигуру жандарма, шагающего по направлению к дому в сопровождении своего неизменного помощника. Сердце тревожно забилось в груди.

"Что ему снова нужно?" – промелькнуло в голове.

– Доброе утро, Вера Николаевна, - крикнул он издалека, от самых ворот. Я, не оборачиваясь, услышала, как из дома вышла Марфа.

— Идёмте, я лицо ваше забинтую, - поторопила она меня, но я, сделав шаг, все так же осталась стоять.

— Не стоит. Зачем мне прятаться. Он не свататься приехал, поди, - я решилась. И как на меня будут смотреть – десятое дело.

— Ну… - Марфа посмотрела на меня внимательно, словно не узнав. Потом зачем-то вытерла совершенно чистые и сухие руки о белоснежный передник и этим движением помяла его.

— Доброе утро, – поздоровался еще раз жандарм, подходя ближе. Его взгляд был одновременно участливым и изучающим. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули?

— Доброе утро, – ответила я, стараясь сохранить спокойствие в голосе. – Насколько это возможно.

— Я понимаю, – кивнул жандарм, потом, заметив, что лицо мое не забинтовано, отшатнулся, опустил глаза. Я сделала вид, что не заметила этого.

— Я хотел узнать, не вспомнили ли вы чего-нибудь ещё о той ночи? Любая деталь может быть важна.

— Я уже говорила вам, что вообще ничего не помню. Был пожар, я пыталась спастись… это все. Мало того… Я вначале не призналась, но память моя… Я не могу даже описать своей жизни до пожара.

— Ого! А доктор что вам сказал? - штабс-ротмистр Северцев покрутил у губы несуществующий ус. Потом глянул на Марфу: видимо, отметил, что та сегодня молчит.

— Доктор мёртвой её признал, а потом, когда Верочка громко задышала, креститься начал. Вот так! Вроде как даже не сознание теряла, а будто умерла и вернулась к нам. Поэтому, не надо её сильно тревожить, - Марфа продолжая теребить передник.

Мы стояли возле крыльца, но экономка в этот раз не торопилась приглашать гостей в дом. Я тоже молчала.

— Понимаю. Не стану особо докучать барышне. Но, возможно, что-то всплывет в памяти позже. Если это произойдет, пожалуйста, сообщите мне, - он отвернулся и уже было собирался направиться к выходу, как понял, что его помощник исчез. Покрутив головой, он обнаружил того за яблонями.

В этот же момент незваный гость заметил, что рабочие разбирают обгоревшие остатки лаборатории. Жандарм перевёл взгляд на пожарище, потом снова посмотрел на меня.