Но он, как ему показалось, ошибся. Так показалось ему, поскольку на первый взгляд Гринор действительно давал ему шанс сохранить жизнь Лайгона, при этом было даже не обязательно умирать самому или добровольно оставлять Гринора у власти.

- Ничего не хочу, - заявил правитель. - Условие простое: мы с тобой сражаемся в поединке. Если проиграешь ты – то проиграешь обе ваши жизни: и твою, и его. Если выиграю я, то заберу ваши жизни, обе: и твою, и его. Это условие для тебя выгодно тем, что тебе не придётся видеть смерть твоего брата, а для меня оно привлекательно тем, что Лайгон увидит, как бездарно ты сражаешься. По-моему, честно.

- Так тому и быть, - согласился Феронд.

- Что ж! – обратился Гринор к притихшей и ошарашенной публике. – Завтра на рассвете мы простимся с этими валинкарцами теперь уже навсегда! Приятно было повидать их снова, но ведь мёртвым нет места в мире живых!

- Твоя душа прогнила изнутри, Гринор! – выкрикнул Феронд.

- Не шуми, - мягко сказал ему правитель. – Тебе стоит выспаться, выбрать в оружейне оружие…вспомнить, как с ним обращаться… Эти милые валинкарцы… - он обвёл рукой присутствующих, - …хотят красивого эффектного зрелища. Ты погибнешь. Но, ради них, продержись хоть немного и погибни красиво!

Гринор развернулся и направился сквозь расступающуюся толпу, на ходу бросив всем собравшимся:

- Не отвлекайте их от подготовки и позвольте провести последний день жизни с комфортом и в спокойствии.

Валинкарцы послушались этой просьбы и стали разбредаться, кидая косые взгляды на двух мужчин, стоящих у двери в покои Гринора.

- Пойдём, надо подобрать мне меч, - мрачно сказал Феронд Лайгону, направляясь по опустевшему коридору к лестнице.