– А клининг ты уже вызвала?

Девчонка вспыхивает.

– Нет. Забегалась.

– Ну, как уберут – так и съедешь. Меня все равно дома практически не бывает.

– Хорошая у тебя работа.

Хмыкаю.

– Нет, правда, – взвивается девчонка. – Очень благородная.

– Ненормированная и малооплачиваемая, – вношу свои поправки я, вставая, чтобы налить коньяка. Много я не пью, но сегодня рюмочка не помешает.

– Не всякий миллионер может похвастаться такой квартирой.

– Это наследство от деда. Не питай иллюзий.

– А я и не питаю, – обижается Сабина.

– Вот и славно.

Поднимаюсь из-за стола, ополаскиваю тарелку и ставлю в посудомойку. Чувствую на себе ее взгляд. Оборачиваюсь. Она все так же сидит на своем стуле. Только сейчас ее колени прижаты к груди, и она их обвивает руками.

Смотрит обиженно.

– Что?

– Думаешь, я себе нового мужика ищу?

Вид юной прелестницы никак не вяжется с горькой обреченной усталостью, звучащей в ее голосе.

– Это меня не касается, – бросаю резко. Может, даже чересчур.

Сабина дергается, будто я отвесил ей оплеуху. Молчит, смотрит в тарелку. Жует с усилием, как будто еда стала резиновой.

14. 6.3

В квартире повисает тишина. Не та уютная, что бывает, когда оба устали, но в молчании им комфортно. А та, в которой один что-то ляпнул, а второй не понял, что с этим делать. Мне бы загладить. Как-то смягчить. Но я почему-то сижу с каменным лицом и молчу. Хотя почему «почему-то», черт! Просто не люблю меркантильных баб, чем бы их меркантильность ни была вызвана.

– Ты, наверное, думаешь, я специально к тебе прицепилась, – тихо замечает она. – Воспользовалась моментом. Но мне, и правда, было страшно. Я же не напрашивалась к тебе в гости. И в душу не лезла.

– Ага, только в душ, – пытаюсь сострить. Выходит неловко. И глупо.

– Мне нельзя было помыться? – бормочет она, вставая из-за стола и начиная собирать тарелки.

– Конечно, можно было, черт!

– Всё нормально, Алексей Николаевич. Спасибо за ужин. И за приют. Я завтра съеду, не переживай.

– Да угомонись ты! Не хотел я тебя обидеть…

– А что хотел? – ее губы дрожат.

– Просто помочь! – Рявкаю и, сам себя осаживая, уже тише добавляю: – Все, не выноси мне мозг.

– Я бы с радостью. Но знаешь ли, неловко осознавать, что я кому-то мешаю.

– Не мешаешь. Но если повторишь это еще раз, начнёшь мешать. Поняла?

– Конечно. Что непонятного?

Чтобы как-то упорядочить роящиеся в голове мысли, открываю окно. Где-то внизу рычит автобус, кто-то ругается во дворе. Дети табуном бегают по площадке. Достаю сигарету, подкуриваю. Странное ощущение – делить свою территорию с кем-то. Тревожащее и в то же время… довольно любопытное.

Я затягиваюсь, Сабина, проявив тактичность, тихонько выскальзывает из кухни. Может, надо было ее развлечь, а не отмахиваться? Не знаю… Предложить глянуть фильм, или хотя бы заварить чая. Только зачем в это углубляться? Она свалит не сегодня так завтра, и жизнь вернется в привычное русло. Затушив сигарету, выключаю в кухне свет, быстро принимаю душ и растягиваюсь на кровати. Спа-а-ать. Как же я устал, господи! Выключаюсь буквально через пару секунд и так же резко просыпаюсь. Вслушиваюсь в тишину – по ощущениям не прошло и пары минут. Но темнота за окном свидетельствует, что ночь в разгаре.

Всхлип! Подлетаю с постели и тихонько, на цыпочках подхожу к комнате, которую заняла Сабина. Дверь немного приоткрыта. Прежде чем войти, заглядываю внутрь. Она опять сидит, прижав колени к груди, но на этот раз не на стуле, а на кровати и тоненько хнычет.

– Что случилось? Тегляев звонил? – выпаливаю первую пришедшую на ум догадку.