Мое сердце заходится гулким неровным боем. Дышать становится тяжело. Такое впечатление, что из комнаты высосали весь воздух. Он смотрит на меня в упор, с опасным прищуром отслеживает беззастенчивые движения рук Захара. Машинально дергаюсь, пытаясь вырваться из стальной хватки, но бесполезно. Захар уже словил пташку на глупости и доверчивости.

Снова поворот, и я оказываюсь лицом к Захару.

— Видела, как смотрит? Дыру в тебе прожигает, девочка. Однажды ты вспомнишь мои слова, — наклонившись к уху, интимно шепчет.

Наверняка со стороны мы выглядим как флиртующая пара.

— А теперь наклонись. Подергаем твоего тигра за умы, — он мягко наклоняет меня к полу, заставляя прогнуться на максимум.

Чувствую тяжелое дыхание на шее, и это кажется слишком откровенным жестом. Песня заканчивается ровно на том моменте, когда Захар приближается своими губами к моим. Мы замираем буквально в считанных миллиметрах от поцелуя. Не передать, какое я испытываю облегчение, когда он, заговорщицки мне подмигнув, резко отстраняется и легко ставит на ноги.

Голова кружится от смешанных эмоций и игристого. Адреналин бежит в крови.
Боже правый, мне ничего не подсыпали запрещенного в еду или напиток?

На подкашивающихся ногах дохожу до стула и сажусь. На Дамира смотреть боюсь, ведь его злость чувствуется за версту. И в отличие от Захара я этому не рада.

Я знаю такой тип мужчин. Жуткие собственники. Варвары. Я триста пятьдесят лет не нужна Бахметову, но сам факт того, что кто-то тронул его вещь… Вещь, за которую он расплатился кровью. Это бьет по его мужскому самолюбию. И именно это вводит его в бешенство.

Остаток ужина проходит скомкано. Бахметов еще больше уходит в себя. Захар больше не провоцирует. Своего он уже добился. И только я сижу как на иголках.

— Нам уже, пожалуй, пора, — когда беседа уже совсем не клеится, встает из-за стола Дамир.

Я тоже встаю, Бахметов кладет свою руку мне на поясницу и подтягивает ткань платья вверх, сжимая ее в кулаке. Видимо, чтобы больше я не светила своей задницей перед другими мужчинами.

— Подумай, Баха, о моих словах. И ты, Евгения, тоже.

Такое вот неоднозначное выходит прощание. Захар умеет не то что дровишек подкинуть, а целую канистру бензина подлить в пылающий костер.

11. Глава 11

Женя

Всю обратную дорогу до камеры, Дамир держит руку на моей спине, словно ему жизненно необходим контакт с моей кожей. Подтверждение, что его «приз» никто не забрал.

И если вчера я еще не понимала, почему он за меня дрался, то сегодня… Сегодня осознаю, что для Бахметова я такая же кукла как и для других. И ко мне он тоже относится как к «призу», а не как к девушке, живому человеку. И единственное почему он еще не воспользовался моим телом, потому что не насильник. Потому что Дамир из тех мужчин, которые привыкли к тому, что женщины сами растекаются у их ног лужицей.

Дойдя до камеры, Дамир открывает дверь и пропускает меня вперед, после чего заходит сам и закрывает на замок.

Он молчит как и любой упрямый гордый представитель мужского пола, который сам не понимает почему злится.

Искоса поглядываю на Дамира, сбрасывая с ног неудобные туфли.

Крепко сжатые челюсти, играющие на скулах желваки, сурово сведенные к переносице брови. Да, он определенно в бешенстве.

— О каких словах Захара ты должна подумать? — обернувшись, резко выпаливает.

Наверное этот интриган имел ввиду наш вчерашний разговор о любви. Точнее, что влюбленный мужчина готов на все ради любимой женщины. Только, знаете, любовь ведь тоже бывает разная. Бывает любовь которая окрыляет, приносит счастье, а бывает губительная. Наркотик, приводящий к фатальным последствиям. И, полагаю, чем больше человек сломлен, тем извращенней у него понятия любви. Дамир не похож на сломленного мужчину, но и на влюбленного тоже не особо.