Дамир хранит гробовое молчание. Это борьба взглядов и характеров. И он не намерен уступать.

— По глазам вижу, что понравился, — со всезнающей ухмылкой кидает Захар. — А таких призов может быть много. Ты выйдешь отсюда не нищим зэком с гнилыми зубами, которого даже в охранники не возьмут на работу. Ты выйдешь богатым, парень. Срубишь бабла. Считай, что побывал в командировке.

— Долгая же командировка, — язвительно замечает Дамир.

— Уж на какую наворотил делов. Поверь, мои бойцы не остаются в обиде. Они живут здесь как короли. Мало в чем себе отказывают, и пользуются уважением. Не самый плохой вариант, правда?

— Захар, я вроде не дурак, — не ведется на сладкие речи Бахметов. Честно говоря, от этих обещаний даже я рот открыла. — Они живут неплохо, согласен. Пока живут, ты забыл добавить.

— Да ладно тебе! — легкомысленно отмахивается Захар. — Пару несчастных случаев не в счет. Пекарь уже в себя пришел. Знатно ты его вчера потрепал, но ничего. Жив и уже почти здоров. Да и ты на больного не смахиваешь. Ты подумай, Баха, подумай…

Больше эта тема не поднимается, но висит в воздухе весь остаток ужина. Мужчины обсуждают вчерашний бой, не забывая нахваливать Бахметова. Сам он изредка комментирует свои удары, но не выглядит особо прельщенным. Когда и эта тема исчерпана, наступает неловкая пауза.

Понятие не имею, что мной руководит, когда я, пользуясь образовавшейся тишиной, вдруг выпаливаю:

— Так когда все же закончится бунт?

И если до этого все были расслаблены, то после моего вопроса вдруг подбираются и напрягаются.

Проклятье! Ну зачем же я опять раскрыла свой рот?

Надо сказать, не одна я так думаю, потому что под столом на мое колено опускается тяжелая ладонь Бахметова. Он с предупреждением сжимает мою коленку, отчего я ерзаю, пытаясь скинуть наглую руку.

— Какая любопытная девушка, — с кривой усмешкой комментирует Захар. — Тебе у нас не нравится, Евгения? — довольно мило интересуется.

Молчу, точно в рот воды набрала.

— Оставь ее, — осекает Бахметов Захара. — Ты и сам все знаешь.

— Ладно-ладно, — поднимая руки вверх, мол, сдаюсь, хмыкает. — Но в танце мне хоть не откажешь, Евгения?

Кидаю беспомощный взгляд на Дамира, но тот сидит с каменным выражением лица.

— Баха против не будет. Ведь так? — уточняет, заламывая пытливо бровь.

Еще один отказ Захар воспримет как унижение, поэтому Дамир очень неохотно кивает, небрежно бросая:

— Пусть девушка сама решает с кем ей танцевать, а с кем не стоит.

Захар подходит ко мне и протягивает руку, пока один из его прихвостней включает музыку.

— Не бойся, Евгения. Я не кусаюсь, — шутит, и я все же вкладываю свою руку в его и встаю.

Мужчина оперативно пристраивает вторую руку на моей обнаженной спине. Чуть выше выреза. Я не могу скрыть дрожь, охватившую тело. У Дамира пальцы теплые, а у этого мерзавца ледяные. И если с Дамиром я чувствовала хоть какое-то подобие безопасности, то сейчас инстинкт самосохранения вопит: «Беги!». Я бы с радостью, только вот куда? В окно сигать через решетку?

Звучат первые ноты песни, и я понимаю, что это танго.

— Просто доверься мужчине, Евгения, — каким-то успокоительно-гипнотизирующим тоном произносит.

Он начинает уверенно вести, словно всю жизнь занимался танцами, а не сомнительными делами.

Шаг. Шаг. Мои ноги отрываются от пола, я кручусь, падаю мужчине в руки, затем снова шаги.

— Совсем не страшно, правда? — шепчет прямо в губы, резко останавливаясь.

Рывком подхватывает мою ногу, красиво вытягивая. Кончики пальцев второй руки медленно опускаются к опасной зоне выреза. Захар резко отпускает меня, поворачивает к себе спиной, и я натыкаюсь на мрачный взгляд Бахметова.