Нас охватывает чистая страсть. Я зарываюсь пальцами в короткие волосы Бахметова, отчего он издает рык, прижимаясь ко мне сильнее.

Наверное, все мои губы в ранах, настолько дико меня целует Дамир, но все это не имеет значения. В моей голове нет ни единой здравой мысли. Их вытеснил животный инстинкт. И только, когда руки Бахметова начинают задирать платье, я прихожу в себя.

Отрываюсь от настойчивых губ, упираясь ладошками в стальную грудь.

— Дамир… Дамир… — когда он снова лезет ко мне с поцелуями, хрипло выдавливаю. — Перестань.

Однако Бахметов не слышит ни единого моего слова. Снова притягивает к себе, ломая всякое сопротивление. Оставляет короткие поцелуи на шее, опускаясь все ниже и ниже…

— Дамир, хватит! — разазленно бью его руками по плечам. — Прекрати!

Наконец-то он отрывается от меня. Глаза все еще горят лихорадочным блеском, но Бахметов явно приходит в себя.

Отходит от меня на шаг, трет руками лицо, словно пытаясь выкинуть из головы разные мысли. Могу догадаться какие…

— Не понравилось? — неожиданно спрашивает.

— Что? — переспрашиваю, хмурясь.

— Я же знаю, что тебе понравилось. Зачем ты меня остановила?

Вот это самомнение!

— Я не могу так. С незнакомым человеком, в таких условиях…

— Ну, не таким уж незнакомым, — нагло ухмыляется, перебивая меня. — Жаль, что не можешь, пташка. Время бы здесь пролетело намного веселее.

После этих слов Дамир хватает полотенце и отправляется за стену.

Вдруг выходит оттуда и непреклонно припечатывает:

— И еще одно. Узнаю, что ты с Захаром за моей спиной что-то мутишь — убью. Обоих.

12. Глава 12

Женя

Бахметов снова погружается в чтение. Остаток вечера он со мной практически не разговаривает. Изредка бросает задумчивые взгляды, думая что я не замечаю, но в целом он выглядит сосредоточенным и спокойным. От того пылкого мужчины, что пригвоздил меня к стене, не осталось и следа.

Я опять-таки чтобы не маяться бездельем тоже читаю книжки. Многое мне непонятно, поскольку я журналист, а не юрист. Но, знаете, чтобы понять, что это в основном законы о махинациях не нужно иметь семи пядей во лбу.

Впервые задумываюсь… Может, Бахметов не обычный грабитель? Зачем он ограбил банк? Может, в этом был какой-то смысл? И сама же корю себя за подобные мысли. За то, что оправдываю и романтизирую преступника.

Я лично видела автомат в руках у Бахметова, видела плачущих испуганных женщин, которых он взял в заложницы. Этому нет оправдания. Как и мне. Девушке, которая наслаждается его грязными поцелуями.

Ладно, может и не грязными! Но чувствую себя я именно такой. Использованной дешевкой.

В очередной раз перелистываю страницу, по строчкам которой бездумно бегала глазами. Пытаюсь вчитаться в текст, но одна вещь не дает мне покоя…

— Почему Захар сказал, будто ты думаешь, что надолго здесь не задержишься? — раздается мой волнующийся голос в тишине.

Дамир отрывает глаза от книги и, недоумевающе хлопая глазами, уставляется на меня. Хмыкает и отвечает:

— Это его мнение. Думаю, многие люди, которые попадают в тюрьму, не могут с этим смириться.

Ага. Увиливает от ответа.

— Многие — это одно, а лично ты? — продолжаю докапываться.

Знаю-знаю, я снова лезу на рожен. Но такова моя натура. В конце концов, я журналист. Любопытство у нас в крови.

— Я смирился, — коротко бросает.

Если он думает, что я в это поверю, то у меня на лбу написано «тупица».

Бахметов не из тех, которые мирятся с ситуацией. Он контролирует каждый аспект своей жизни. И уж точно не привык к тому, что он в ней не полноправный хозяин. Такие люди не любят ограничение свободы, и никогда с этим не смиряться.