Я никак не могу унять дрожь, которая скручивает мышцы и сковывает тело, а в желудке такое чувство, словно меня заставили проглотить живую медузу.

- Как вы себя чувствуете? – с напором спрашивает женский голос, а я даже не могу сообразить, оттуда он доносится. Мягкие стены растягивают его по всему помещению и делают мало походящим на человеческий.

Пытаюсь поднять руки, но быстро понимаю, что они зафиксированы мягкими держателями. Тогда предпринимаю попытку хоть немного приподнять горящую от боли голову, но что-то давит на лоб и шею, и не позволяет сдвинуться и на миллиметр. Я так хорошо зафиксирован, что могу только моргать и, наверное, говорить. Сейчас попробуем:

- Хреново, – произношу я первое, что пришло на ум, плохо ворочающимся языком.

- Так и должно быть. Вы умерли, - проговаривает промораживающий до костей голос и добавляет: - На целых две минуты. Эти олухи опять перестарались с препаратами. Но мы вас вернули. И мы вас вылечим.

- Казнь не удалась? Почему я в психушке?

- Что вы! - восклицает она с едва уловимым смешком. – Казнь удалась. Все присутствующие были просто в экстазе, а вы были эффектны, как всегда. И это не психушка вовсе.

- Тогда, где мы и почему я пристёгнут к чёртовой кушетке?! – выкрикиваю я, сводимый с ума неопределённостью.

- Я бы вам советовала не нервничать и не кричать. Помните действие Аминазина? Если не хотите несколько суток пускать слюни и смотреть в одну точку, лучше не буянить и сотрудничать.

Аминазин. Лучше буду называть это «чудо» фармакологии «химической лоботомией». Если тебя хоть раз «перекрещивали» этой дрянью, ты будешь санитарам ботинки лизать, лишь бы это не повторилось. Я хватаю ртом побольше воздуха и спокойно повторяю вопрос:

- Прошу вас, скажите, где мы находимся.

- Для начала скажу, что если вас так пугает Аминазин, то стоит вести себя очень хорошо, иначе придётся познакомить вас со штуковиной, которая называется «смокинг». А она пострашнее Аминазина будет. Я не могу сказать, где мы находимся, но рада сообщить, что вы теперь часть программы «Ганнибал».

- Что за бред вы несёте? Программа «Ганнибал» – это городская легенда, которой пугают малолетних преступников.

- Как видите, не легенда. И лучше бы вам поскорее свыкнуться с новым положением и начать сотрудничать.

- Какой в этом смысл, если я всё равно никогда отсюда не выйду? —задаю вполне логичный вопрос.

- Смысла много, - вздыхает она.

Женщина, наконец, попадает в поле зрения. Серая мышка, столь же унылая, сколь амбициозная. Хочет казаться значительнее, чем есть. Отросшие корни выдают в ней брюнетку. Осветлённые волосы собраны в пучок, на носу очки, за которыми прячутся пытливые тёмные глазки. Мышиные глазки. На кармане белоснежного халата свежее пятно, вероятно, от потёкшей ручки. Вряд ли к ней толпы кавалеров выстроились, вот и отрывается на работе.

Подходит ко мне и проводит тёплыми, твёрдыми кончиками пальцев по руке. Зажимает дико пульсирующую вену на запястье.

- Ого. Пульс у вас сто шестьдесят. Надо успокоиться, Митчелл, а то схлопочите сердечный приступ. Вообще, ваша дальнейшая жизнь очень сильно зависит от того, насколько вы умеете собой владеть.

- Объясните, зачем так стараться ради излечения мертвеца? – вновь повторяю я вопрос.

- Вы только первая ласточка. Мы потренируемся, и такие монстры, как вы, больше не будут выползать на свет, - говорит она с гордостью. Уверен, что на губах играет садистская улыбочка. Мне даже видеть этого не надо, чтоб точно знать.

- Не слишком ли амбициозно? Нацисты прикрывались теми же «благородными2 мотивами, проводя свои бесчеловечные эксперименты! - В вену жёстко входит игла, и я холодею от ужаса. - Что вы делаете?