Я киваю. Стараюсь отбросить лишние мысли и непонятную дрожь по телу при одном только представлении, что могу стать женой Кирилла. Настраиваюсь на бесстрастное выслушивание папы. В конце концов, я ведь всегда могу отказаться. Ничего не потеряю, если просто послушаю…

— Скажу честно, при любом другом раскладе я бы даже желал тебе такую партию. Богат, хорош собой, с мозгами, перспективами и совестью. Да, я даже сейчас признаю её наличие и верю, что он искренне жалеет о своём поступке. Но при этом всё равно не прощаю и от тебя этого не жду, а потому у меня к тебе другое предложение.

— Какое? — мой голос звучит хрипловато.

— Предлагаю воспользоваться ситуацией и обернуть всё только в нашу пользу. Это будет непросто, но у нас есть кое-какие лазейки. И главная из них — ты, моя девочка.

*********

Папа сказал, что Кирилл согласился подписать брачный договор на его условиях. Это, конечно, странно, учитывая, что в нём были выгоды только мне, а не ему… Но это, как и многое другое на последних встречах и разговоров новых сотрудников, утвердило моего родителя в догадке, что я не безразлична своему похитителю. Да, папа так и сказал, что Кирилл, скорее всего, влюблён и на этом можно сыграть.

Помню, как моё сердце взволнованно пропустило удар при этих словах. Помню, как пыталась отказаться от этой идеи — выйти замуж, но не подпускать к себе, вместо этого выжимая как можно больше привилегий, а затем подать на развод, оставив старшего сына Ковалевских, главу многих компаний и основного наследника бизнеса, ни с чем. Помню, как ужаснулась тому, с каким хладнокровием и чуть ли не с торжеством папа это предлагал…

Но, увы, помню и другое. Фамилии людей, которые уже потеряли работу, а некоторые — и единственный шанс на достойное будущее. Помню про «волчьи билеты», которых нещадно раздавали чуть ли не всем. Помню про наши финансовые и репутационные потери. Помню про перехвативших от боссов соперничество сотрудников, помню про беспредел в компаниях. Помню про то, что кое-где дело доходило уже и до крови, и раз папа дал мне понять, то ситуация точно слишком запущена. Возможно, даже больше, чем я представляю.

Всё это я, увы, тоже помню и знаю, что оба — и Ковалевский, и мой отец, слишком упрямы и слишком задеты друг другом, чтобы переступить через вражду. Оба гордые до безобразия, никто из них не сделает этот шаг.

И, наверное, поэтому я дала своё согласие на брак. Я не знаю, что будет дальше. Вообще не представляю, но в настоящем времени это, как ни парадоксально, — действительно единственный способ получить хоть какие-то гарантии спокойствия и возможности выбраться из ямы, в которую мы все падаем всё стремительнее и стремительнее.

Конечно, я не собираюсь идти по задуманному папой плану. Но и быть Кириллу реальной женой я не собираюсь. Как не собираюсь даже думать об уверенности родителя в том, что мой похититель в меня влюбился…

Всё, что я собираюсь — выйти за него, и в первый же день этого события поговорить начистоту, дать понять, зачем я это сделала и потребовать, чтобы наши жизни продолжались своим чередом, так же, как и до свадьбы, друг без друга. Ведь никто не будет шпионить за нами и проверять, чтобы мы по-настоящему жили вместе.

А потом, когда ситуация хоть немного стабилизируется, когда наш теперь уже совместный бизнес начнёт процветать и все тёрки гарантировано останутся позади, — мы разведёмся. И ладно уж, я добровольно уступлю Кириллу ровно половину, несмотря на брачный договор. Лишь бы наши пути разошлись. Да, знаю, что он этого не достоин и что всё происходящее сейчас — его заслуга, но моей совести так будет спокойнее. А на него мне слишком наплевать, чтобы хотеть мстить или типа того.