Утка в брусничном соусе, картофельные биточки, блинчики с рыбным паштетом так и остались остывать на столе. Гости так и не распробовали их на вкус, потому что мама чуть живая выпроводила всех вон и за две минуты собралась, чтобы ехать в больницу Мерси. Она переживала гораздо сильнее, чем стоило. Доктор Рональд Эймс сообщил моей семье, что я сломала запястье, получила сотрясение и сейчас отдыхаю. Когда приду в сознание – зависит лишь от меня.

Как же многое зависит от нас. Сама жизнь и даже смерть.

Вопреки правилам больницы мама с отцом проводили у моей постели больше времени, чем весь медицинский персонал. Если бы пребывая в своих грёзах я бы только могла почувствовать, что она рядом, что сжимает мою руку и надеется на лучшее, я бы открыла глаза гораздо раньше. Ничего нет сильнее любви, и никто не умеет любить сильнее матери.

Отец приносил ей кофе, общался с врачами, привёз сменную одежду и зубную щётку из дома, пока мама поселилась по соседству в моей палате.

– Так и знала, что не стоило мне уезжать домой, чтобы принять душ, – сокрушалась она теперь. – Ты бы не очнулась в одиночестве.

– Я была не одна, – попыталась утешить я маму. – Со мной была медсестра. И ты сама всегда говорила, что настоящая любовь и забота чувствуется даже на расстоянии. Я больше переживаю, что испортила тебе весь праздник.

– О, даже не думай об этом! – махнула рукой мама и улыбнулась сквозь набежавшие слёзы. В отличие от отца, она никогда не скрывала эмоций, и могла бы кого угодно перещеголять в искренности. – Главное, что ты цела.

– И о машине не беспокойся, – сказал отец. – Я отвёз её в мастерскую. Над ней уже вовсю работают механики. Мы тут с мамой подумали, что ты можешь пока взять нашу машину.

– Спасибо вам, но всё в порядке. Обойдусь своими двоими или автобусом. Я не настолько разбалована, чтобы передвигаться только за рулём.

Следующие полчаса мама всячески меняла тему и рассказывала о подарках, что ей подарили подруги. Папа упомянул мистера Андерсона, начальника, который заглянул с букетом и открыткой от всего штата «Метрополя», пожелал скорейшего выздоровления и посоветовал не спешить возвращаться на работу. Мир графического дизайна проживёт недельку-другую без лучшего специалиста. Только Эдди всё мялась за спинами родителей, так и не решаясь спросить то, о чём хотела. Пока вопрос не повис в воздухе сам собой.

– Как это случилось?

– Если честно, это я хотела спросить у вас…

– Может, пока не будем об этом? – встревожилась мама. – Лучше бы тебе пока не волноваться.

– Нет, мам, мне нужно знать. Я ничего не понимаю, как вообще такое могло произойти.

– Мы знаем только, что ты потеряла управление, – вмешался отец. – Полицейские показали нам записи с видеокамер на мосту Гановер. Ты ехала по средней полосе, а потом… – он нервно сглотнул. – Дёрнулась, словно почувствовала или увидела что-то. И тебя понесло к ограждению.

– Мальчик… – снова вспомнила я ребёнка, исчезающего под колёсами чёрного джипа. Наверняка именно он напугал меня. Но почему тогда другие водители не остановились? – На той записи не было мальчика лет пяти-шести в голубой майке? Его… сбила машина.

Папа опасливо глянул на маму, а та скомкано пожала плечом.

– Роуз, на мосту не было никакого мальчика, – осторожно произнёс отец, словно боясь расстроить или смутить меня. – Плотный поток машин и только. А ты видела мальчика?

Голубая футболка, белые разрисованные кроссовки. Красивая женщина придерживала его за плечо. Апельсины прыгали мячиками по дороге. Им нечего делать на мосту и тем более переходить его. Место будто отличалось.