Плевицкая запела о гибели «Варяга», о пожаре Москвы 1812 года, о разбойнике Чуркине, о событиях, разыгравшихся на старой Калужской дороге и в диких степях Забайкалья. Аудитория эстрадных концертов и миллионы слушателей грампластинок услышали из её уст песни-баллады о замученном кочегаре («Раскинулось море широко»), о каторжниках, угоняемых в ссылку («Когда на Сибири займется заря»), о смерти бедной крестьянки («Тихо тащится лошадка»).

«Песни Плевицкой, – восторженно писал критик тех лет, – для национального самосознания и чувства дают в тысячу раз больше, чем все гунявые голоса всех гунявых националистов, взятых вместе». Одно только это, отнюдь не устаревшее с прошедшими десятилетиями соображение дает нам сегодня уверенность в том, что фильм о Плевицкой и её экранный образ в исполнении такой замечательной артистки российской эстрады, как Татьяна Петрова, является фильмом нашим насущным не только как зрелище, но и как хлеб.

Путь из деревенской избы в монастырскую келью, оттуда в бродячий балаган, ресторанный «хор лапотников», далее – триумфальное выдвижение безвестной кафешантанной певицы в эстрадную звезду первой величины и, наконец, трагическая гибель во французской каторжной тюрьме – все это кажется невероятным, поражает остротой жизненных контрастов. Биография Н. В. Плевицкой (1884–1941 гг.) могла бы составить основу не одного романа, не на одну серию потянула бы история похищения генерала Е. К. Миллера в сентябре 1937 года в Париже и суда над Плевицкой и ее мужем генералом Николаем Скоблиным, подозреваемым в доныне недоказанном преступлении. Но нас, предполагаемых авторов будущего фильма, в первую очередь будет интересовать духовный путь, пройденный Богом данным талантом певицы по многострадальной земле Отечества и по кремнистым путям зарубежья. И думается, что на этом пути мы столкнемся с вопросами, которые смогут заинтересовать современного зрителя не меньше, чем так легко привлекающая внешняя канва, но мы не будем спешить и с ответами на них.

И в этой связи сразу хочется предложить и современную линию развития сюжета, которая, тесно сплетаясь с чисто исторической, прояснила бы тот интерес, который мы питаем к событиям, ушедшим в таинственную Лету. Кроме того, очень хочется отойти от академической формы «костюмного» фильма, который всегда так или иначе пахнет нафталином и пудрой, особенно если это фильм биографический. Хочется привнести именно ту меру условности, которая бы позволила одновременно быть свободным от штампованных форм и сосредоточить внимание на идее.

Итак, фильм в фильме: съёмочная группа, выехавшая на натурные съёмки в экспедицию в Курск и его окрестности, становится в прямом и переносном смысле слова перед проблемой замены исполнительницы главной роли. Под угрозой и судьба режиссёра-постановщика. Выручает случай: ассистент по актёрам находит героиню в церковном хоре кафедрального собора. Она оказывается простой женщиной с окраины города Верой Альковой, воспитывающей дочь и держащей козу, без которых она не соглашается ехать не то что в Париж, но и в первопрестольную Москву. Ну, а дальше все происходит совсем как в сказке о Золушке с тем только отличием, что мы не гарантируем подобного счастливого конца.

Не будем пугать призраком эклектики, а вспомним, что фильм, кроме всего прочего, мыслится и как музыкальный тоже, и поэтому известная доля юмора ему никак не помешает.

Разумеется, необходимо еще не раз продумать законность современных линий и закономерность переходов от одного плана в другой и обратно, а также выстроенность обоих планов в один сюжет развитием единой главной мысли, что и является сверхзадачей этой двухмерности.