У меня аж кофе комом во рту застревает, хотя технически это невозможно, напиток-то ведь жидкий. Закашлявшись, смотрю на дочь с подозрением. 

— Так, стоп, — едва выговариваю я, захлебнувшись. — Какой кавалер? Откуда ты знаешь это слово? Бесперспективный?

— Беспесипивный, — деловито поправляет меня Каро, будто это я неправильно говорю, а не она. 

Ей ещё пяти лет нет, а она уже ведёт себя как будто умнее всех. Совсем, как… Перед глазами встаёт ухмыляющийся фронтон Железного. Да ну прям. Глупость какая. Не отец он нам.

— Ладно, сейчас проблема не в этом, — зажмурившись, мотаю головой, пытаясь вспомнить азы науки управления гневом. — Чем ты отрезала пареньку волосы, и как вообще, — сглатываю треклятый кофе, — как ты до этого додумалась? И много ли отчекрыжила?! — верещу я. — Его шнурки, — поправляю себя, продолжая визжать: — Его родители подадут на нас в суд!

— Что такое сут, и что там нам дадут?! Конфеты, что ли? — зевает Каролина, заглатывая очередную ложку каши. — Отлезала во сне. Днём спать — фу. Сто непонятного? Ну у нас же есть ножЫцы с тупыми, — смеётся, — тупыми, как этот Егор,  кАнцами.

Мне прям нехорошо становится. Живот пучит, и вообще.

— Каролинка, нас уже выгнали из предыдущего садика за то, что ты облила краской Арнольда.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не отшлепать еë. 

— Арнольд — он был беееее, — вытягивает дочурка язык, — лазмазня колоче.

— Каролинка, ты — бандитка!

— Я холощая девочка, всё?! — Подрывается она и начинает танцевать, дергая себя за косички.

Не могу сдержаться и начинаю смеяться. 

— Там мало, мама, не бойся.

— Но Юлия Вячеславовна вызвала меня!

— Она поникеса, как и ты!

Паникëрша её воспитательница или нет, мы разберемся позже. Вскрикнув, я начинаю собираться. Теперь мы точно опоздаем. Ношусь по квартире, как Карлсон, потерявший пропеллер. Хитренькая Каролинка, зная, что провинилась, всячески мне содействует. Куртку натягивает сама и даже в кои-то веки завязывает шнурки. Готовая ждёт возле двери, натянув на плечи рюкзак-зайку. Ну вот не могу я на неё долго злиться. Моя ведь от кончиков пальчиков на ногах до кончиков волос на голове. Люблю так, что аж сердце сводит.

Ехать приходится на такси.  Стоимость поездки до загородного дома Петра влетает мне в копеечку. Но я успеваю добраться до Гоши вовремя, предварительно забросив свой неуправляемый комочек любви в сад. Родителей стриженого Егора, как и самого парня со слегка покоцанной чёлкой, я вычленяю безошибочно. И, пообещав им разобраться с непослушной дочерью, быстренько возвращаюсь в оранжевый опель с шашечками.

Луиза встаёт позже, когда мы с Гошей, позавтракав, выходим на прогулку. Во второй половине дня она изъявляет желание устроить шопинг-тур по местным бутикам, а мы с её сыном отправляемся в детский развлекательный центр. Он расположен на том же этаже, что и кафе, в котором мы с Гошей и его мамой планируем перекусить. Спустя три часа Луиза возвращается.

— Здесь сегодня просто космические скидки, — щебечет Луиза, размахивая пакетами.

Она довольна как слон и выглядит невероятно красивой. А я, кивнув и разулыбавшись, выкарабкиваюсь из кучи пластиковых шариков. Как же я здесь задолбалась! Почти что сдохла, в то время как она примеряла шикарное белье и присматривала для себя новые шарфики с перчатками.

— Надеюсь, вам удалось купить всё, что вы хотели?

— Купить всё, Машенька, увы, невозможно, — нараспев повторяет Луиза, рассмеявшись, — но я стараюсь. — Обмахивает себя руками. — Мне срочно нужна доза чего-то французского и игристого, отпраздновать удачные покупки. Феденька, — подзывает она своего телохранителя, — не могли бы вы отнести пакеты в машину, а мы пока сделаем заказ.