– Иди в мой кабинет. – Голос ректора прозвучал зловеще.

Я прикрыла руками грудь и быстро побежала к нужной двери.

– У академии и правда нелегкие времена, раз вы экономили на пошиве формы. – Пошутил один из мужчин, когда я скрылась за дверью.

– Нужно заключить договор с другими поставщиками нижнего белья, вкусный десерт должен иметь достойную обертку!

– Академия не предоставляет белье, господин Мэнсли, а по поводу формы, ее начали отшивать еще до случившегося, я давно планировал положить конец пестрому безобразию в женском корпусе.

Прижавшись спиной к двери, я обреченно вздохнула. Проклятая пуговица! Ну что за несправедливость? Я, ведь, хорошо справлялась… Что теперь со мной сделает ректор? Это же не моя вина, что больше не было формы моего размера? Или он даже не станет слушать мои оправдания и выставит вон из академии?

Сейчас, когда все уже было провалено, я вспомнила, как ректор отреагировал на мой приход. Кажется, он хорошо знал Адель, раз с порога мне тыкал. Если это так, заметит ли он, что девушка изменилась? Снова почувствовав волнение от своего шаткого положения, я стала бродить по кабинету, неожиданно мой взгляд зацепился за магфото, стоящем в рамочке на столе ректора. На подвижном изображении, в цветущем саду в кресле сидел господин Мардок, а на его коленях девочка лет девяти. И этой девочкой, несомненно, была Адель, если, конечно, у нее не было сестры близняшки. На лице белокурой обаятельной девочки навсегда застыл легкий испуг, мужчина же напротив смотрел на нее с восхищением, поглаживая длинные волнистые золотые пряди.

От такой находки у меня по спине побежали мурашки. Может быть, Витаэл Мардок родственник Адель? Тогда это могло объяснить нахождение девушки в элитной академии, но почему они оба скрывали родственную связь?

Мысли лихорадочно метались в моей голове, но все они были пустыми догадками, а чтобы докопаться до истины, мне нужно действовать очень осторожно. Зато теперь мне было ясно, что ректор не выставит меня из ЭКА. Если бы моя судьба была ему безразлична, то он не хранил бы эту фотографию на своем письменном столе.

На мое счастье, господин Мэнсли не закурил трубку, иначе мне пришлось бы ночевать в этом кабинете. Вскоре я услышала, как задвигались тяжелые кресла и мужчины стали прощаться. Я снова внутренне напряглась, ожидая предстоящего разговора. И вот, дверь открылась. Шагнув внутрь, Витаэл Мардок снова посмотрел на меня так, будто желал испепелить на месте, после чего закрыл дверь и повернул замок. Мне стало по-настоящему страшно.

– Я уже не раз говорил тебе, что договор в любом случае останется в силе! – рявкнул мужчина и я подпрыгнула на диванчике для гостей. – Я заплатил огромные деньги за долги твоего отца! Ты принадлежишь мне, и я отправил тебя учиться не для того, чтобы ты стала местной шлюхой! Ты хотела самостоятельности, независимости? Хотела мне что-то доказать, зарабатывая эти постыдные гроши? Или думаешь, что сможешь вернуть мне потраченные деньги?

Подойдя вплотную, ректор схватил меня за ворот блузки и резко поднял на ноги, раздался треск ткани.

– Ты никогда, слышишь, никогда не сможешь со мной расплатиться. Ты моя. Прими это и смирись. Я воспитаю из тебя примерную жену! Если ты не начнешь учиться, то мне придется тебя наказывать. С подземельем в мужском корпусе ты уже знакома!

Я смотрела на Мардока расширенными от изумления глазами, я готовилась к тому, что меня будут отчитывать за ошибки, но то, что говорил ректор с трудом укладывалось у меня в голове. Какой договор? Продана за долги? Значит у Адель все же есть семья? Как мне теперь быть? Почему я опять оказалась крайней?