– Тогда к демонам нюансы! – рвано выдохнул Влад.

Зарылся пятерней в волосы у затылка, другой ручищей подхватил меня под коленями. И, шурша подолом сорочки по полу, потащил к постели.

На последнем шаге, отделявшем нас от кровати, Влад запнулся. На полу возмущенно пискнули и с пыхтением убежали за штору, а Вольган, пошатнувшись, уронил меня на подушку.

Сделал это до того бережно, что я не ударилась и почти не испугалась… Только ощутила секундный полет.

«Полетайте со мной…»

Тело изнывало от готовности лететь с ним хоть на край Веера. Бедовое, глупое… Но, как показывает жизнь, все еще текущая по венам, вполне склонное к самосохранению.

Ради спасения оно было согласно на многое. И сейчас… сейчас тело тоже спасалось. От тоски, от одиночества, от хватавшей за горло печали.

– Стойте, – я уперлась кулачком в плечо Вольгана, едва тот скинул ботинки и рухнул рядом. – Вы ведь не уйдете потом? После… кхм…

– Останусь, – заверил меня, торопливо избавляясь от тесного пиджака с официальной эмблемой. – Если сами не прогоните.

– Побудете до рассвета? – уточнила пытливо. Мне нужно знать.

Ночами бывает особенно серо. И пусто, и безысходно.

– Уйду незадолго до первого звонка, – прохрипел Влад и покосился на дверь, в кои-то веки не выбитую.

Дольше задерживаться ему нельзя. Коридор наполнится гомоном, юные тэйры потребуют завтрак в постель, неллы побегут в душевые для персонала, загремят подносами… Тогда ректору только балконом и уходить. А там, между тем, сугробы.

– Не хочу оставаться одна, – пояснила я шепотом, позволяя прижать себя к твердому телу.

Запах Влада залился в ноздри и оккупировал сознание. Ректор пах до того приятно и знакомо, что хотелось жмуриться и облизываться счастливой каффой.

Всего-то и надо было, что прижаться щекой к разгоряченной рубашке… И чувство безысходности мгновенно испарилось. Пустота внутри заполнилась запахами и вкусами. Обиды растворились, страх исчез. И даже образ свистящего Лаэра растаял гадким рыжим облаком.

– Вам достаточно пожелать, Лара, – сосредоточенно признался Влад. – И я вообще никогда никуда не уйду.

По коже разбегались огненные змейки. Ошпаривали, ласкали, поднимая из мертвых полчища мурашек.

Влад гладил лицо, обрисовывал пальцами линию губ, острый пик подбородка. Вдруг перепрыгивал к бровям, к дрожащим ресницам… А потом целовал везде, где дотронулся. Ласково, неторопливо. Без той дикой жажды, с которой пил меня «темной» ночью.

Но голод был при нем – я чувствовала. Отстранялась смущенно от красноречивых деталей, однако меня тут же прижимали обратно.

– Мне с вами… приятно так. И надежно, – покаялась я, хотя он, увлеченный процессом, ничего не спрашивал. – Будто вы огромный горячий зверь, а я… а я серая россоха, свернувшаяся у вас на когтистой лапе… Но вы меня почему-то не убиваете – греете.

Странное сравнение. Однако Влад был так внушителен в плечах, тяжел и жарок, что другого на ум не приходило. А еще он порыкивал иногда, зарываясь носом мне в волосы. Точно хищник-дикарь, унюхавший сладкую добычу.

– Лара… – Вольган сглотнул, поймал мое лицо. Вжался губами в губы и со сдавленным стоном попросил: – Запомните. Я никогда… никогда вам не наврежу. Нет в Веере такой темной магии, что заставит меня причинить вам зло. Ни в Сатаре, ни в Виззаре, ни в Эррене… Обещайте, что не испугаетесь. Никогда не испугаетесь, ладно? Что бы вы ни увидели, ни услышали и ни подумали. Что бы вы обо мне ни узнали.

– Обещаю, – покивала завороженно, купаясь в горячих искрах.

Лед плавился в его глазах, топил меня в талом снеге. Словно здесь, в отдельно взятой ученической постели, сезон Триксет уже завершился, и ей на смену пришла весна.