Я засыпаю в жёстком неудобно кресле вытянув ноги. Переодически тревога будит меня, открываю глаза, вглядываюсь в темноту за окнами — метель все так же бушует. Самолёты начинают подниматься только утром, мой в числе первых. 

В небе я давлюсь кофе, он ничуть не лучше того, которым угощает Дарья. Но я все же пью, и плаваю в зыбком состоянии — уснуть невозможно и не верится, что все вокруг явь. 

Я нашёл своего сына. Нашел. Поиски завершены. 

Сразу из аэропорта еду к Дарье. Звонок не работает, терпеливо стучу, хотя хочется снести дверь к чёртовой матери — это последнее препятствие. 

Дарья выходит. Прикрывает за собой дверь. Смотрит в мои глаза с сочувствием. Макароны предлагает, какие макароны? Я сына нашёл… 

— Дарья, - говорю, пытаясь быть мягче. Сколько раз в жизни я был мягок? Видимо, не часто, выходит так себе. — Дарья, вы усыновили моего сына. Ваш сын принадлежит мне. 

Она смотрит на меня так, словно я говорю на непонятном ей языке. 

— Я биологический отец вашего ребёнка, — повторяю я, вновь теряя терпение. 

Время уходит. Я могу войти в квартиру просто отттолкнув её в сторону. Какого черта я жду? В глазах Дарьи непонимание сменяется недоверием. 

— Вы издеваетесь? — спросила она меня теми же словами, что и я Захара. 

А потом…засмеялась. Я никогда не видел, как смеётся Дарья. Но сейчас в её смехе не было ни толики радости. Она смеялась и плакала одновременно, истерично, не в силах остановиться, сначала согнувшись, затем и вовсе сползя на пол. Дарья смеялась сквозь всхлипы, прислонившись спиной к двери, за которой мой сын, а я стоял, возвышаясь над женщиной и не зная, что делать.