- И как тебе здесь? – лицо молодого вождя украшала довольная улыбка. - Какие девушки! – он улыбнулся еще шире, хотя такое показалось Булату почти невозможным, а затем склонился ниже к самому лицу гостя. - С некоторыми из них можно договориться и неплохо развлечься, – заговорщицким тоном добавил он.

- Я уже понял, - ответил Булат, - да только мне это не интересно, – он терпеть не мог женщин, которые за деньги продавали свое тело и уж точно никогда бы не стал пользоваться их так называемыми, услугами. Да только, видимо, Гуннар был иного мнения на этот счет.

Красавица-подавальщица принесла большой кувшин вина на подносе и три чаши. Поставила перед мужчинами, откровенно рассматривая их. Улыбнулась одному, подмигнула другому, задержала взгляд на Булате, но он равнодушно отвернулся в ответ на ее томный вздох и снова принялся слушать старика с арфой. Тот сменил позу, видимо утомившись, и затянул следующую песню. Теперь Булат заслушался. Что-то в словах старика затронуло его душу. Он переплел пальцы, положив руки на стол и закрыл глаза, выделяя среди общего гама только чистый голос человека с арфой:

Я пел о богах, и пел о героях, о звоне клинков, и кровавых битвах;

Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы.

Но вот уж год, как он улетел - его унесла колдовская метель,

Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далеких земель.

И сам не свой я с этих пор, и плачут, плачут в небе чайки;

В тумане различит мой взор лишь очи цвета горечавки;

Ах, видеть бы мне глазами сокола, в воздух бы мне на крыльях сокола,

В той чужой соколиной стране, да не во сне, а где-то около:

Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,

Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей;

Шелком - твои рукава, королевна, белым вереском вышиты горы,

Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе;

Мне бы вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною,

Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя (текст взят из песни «Королевна» гр. «Мельница» - прим. автора).

«В моей душе тоже нет покоя», - подумал Булат. Нет с тех самых пор, как ушла северная воительница, оставив его, променяв на свой северный рай. Иногда Булат думал о том, что если бы мог, то отправился бы за ней следом… Но он оказался слишком слабым для этого. Он предпочел жить без нее.

Гуннар ощутимо толкнул плечом Булата и очарование, и грусть, навеянные песней, развеялись. Мужчина нахмурился, глядя на веселое лицо северянина. Тот уже во всю пил из чаши красное вино и глаза его светились каким-то почти детским азартом.

Но вот песня закончилась, и музыка прекратилась. Старик, поднявшись с места, подхватил арфу и пошел прочь, унося с собой и стул. А затем они услышали голос Потапа, который с неожиданной быстротой оказался на том месте, где мгновение назад сидел певец.

Хозяин таверны поднял вверх руки, призывая гостей к молчанию и на удивление, все послушно затихли. Тогда голос Потапа, неожиданно сильный и зычный, разрезал тишину, как нож режет масло. Девушки-подавальщицы задули половину из свечей, наполнив воздух дымом, и зал погрузился в полумрак.

- Сегодня необычный вечер, – сказал Потап и улыбнулся загадочно, словно собирался сам продемонстрировать это чудо чудесное, - все, кто присутствуют здесь, уже знают, что я умею находить настоящие редкости для вашего внимания. И сегодняшний вечер не исключение. Вам понравится, - он ненадолго замолчал, слушая полную тишину и взмахнув рукой, качнулся в сторону, сходя с железного листа, добавив, - поглядите, и не говорите, что не видели!