– Почему не Обран?

– Ты сама ответила, – пожал плечами принц. – Он побоялся бы гнева отца. Он любит его, в отличие от меня, и уважает. Сам он никогда не решился бы настолько нарушить его волю.

Девушка слушала это с явным сомнением.

– Обран не просто зол на меня, любовь моя, – Нардэн снова почувствовал свою вину. – Он несчастен. И поэтому так много ярости в нём ко мне. И виноват в этом я, а не он.

– Что? – Элюзаль поразилась и не удержалась от бурных слов: – Несчастен? Он раздавил твою руку! Нанёс тебе такую рану! И унижал на глазах у всех! И он несчастен? Он убивает без жалости и жесток ко всем! Он принц и получает всё, что хочет!

– Кроме любви, – тяжело вздохнул Нардэн. – Отец отдалил его от себя сразу. И всегда давал понять, что не видит ценности в нём. А Обран всю свою жизнь пытался завоевать его внимание и доверие. Я видел это, но тогда не понимал, что он страдает. Я не только ничем не помог ему, я оттолкнул его так же, как отец. А когда я наконец понял, что наделал, и что вся его злость и жадность – это лишь стремление понравится, было уже поздно. Он уже возненавидел меня. И уже не подпустил к себе, когда я попытался стать ему братом.

Принц замолчал, и Элюзаль покачала головой:

– Когда ты открываешь мне сердце – там только боль. Сколько же её в тебе?

– Уже меньше, – улыбнулся Нардэн. – Моё сердце открываешь ты. И капля за каплей всё, что причиняло мне боль, уходит от меня. Сам бы я не смог, любовь моя.

Девушка прижала его ладонь к своей щеке, потерлась о его грессы и поцеловала их.

– Тогда кто же покушался на тебя? – прошептала она. – Ты сказал бреганам, что не знаешь, но ты… догадываешься? Да?

– Я даже уверен, – подтвердил Нардэн.

– Ты скажешь мне? – с надеждой спросила Элюзаль.

Принц думал мгновение, но больше о том, с чего начать. Его любимая должна знать о его врагах. Чтобы её пытливый ум снова не начал создавать для неё плохие версии событий.

– Наша императрица из рода Бегриев, – произнёс Нардэн. – Бегрии – большая семья, противостоявшая Мезамеросам в начале империи. Мармагон хотел примириться с ними и получить их поддержку, поэтому договорился женить моего отца на ком-то из дочерей Бегриев.

Принц поднял руку и провёл пальцами по губам Элюзаль. Та захватила подушечки в рот и несильно сжала зубами.

– А мой отец воспротивился, – Нардэн с улыбкой наблюдал за тем, как девушка покусывает его пальцы, – и потребовал в жены одну из дочерей рода Приан-антера. Мою мать.

Улыбка угасла на губах принца, и Элюзаль немедленно обняла его ладонь своими.

Нардэн не позволил себе вспомнить давно угасшую боль и продолжил:

– Мармагон, к общему удивлению, поддержал волю сына и позволил ему жениться на той женщине, которую тот захотел. Это было последним важным решением в его жизни. Через несколько месяцев после свадьбы мой дед умер.

Элюзаль отпустила ладонь принца, задумчиво глядя на него.

– Наш первый повелитель не был стар, – сказала она.

– Не был, – подтвердил Нардэн. – Мармагону едва исполнилось сто лет. Для эгрессера это не возраст. И тем не менее, его сердце остановилось во сне, и мой отец стал императором. Через год родился я. Появление наследника вызвало у Бегриев только ненависть. Глава семьи князь Сегий напомнил императору Мельседею, что он должен был жениться на правильной женщине. И если не сделает этого, то Бегрийская знать и дружные с ней семьи не простят этого. Мой отец долго сопротивлялся этому. Он взял вторую жену – Интаис Бегрию, когда мне было семь. Через год она родила моего брата. А ещё через год он приказал арестовать свою первую жену, императрицу Нинэю Приан-антеру за преступление против веры и казнил её. Тебе всё ещё интересно?