― Через час в «Сладкие булочки» заедет наша невеста, ― осведомляет Вероника, проделывая дыру в экране.

― О нет, не говори мне, что она собирается внести изменения в меню! ― стону я.

― Нет. Сказала, что у нее есть для нас сюрприз. Он выглядит таким одиноким, ― моя напарница внезапно меняет тему.

Я с улыбкой закатываю глаза.

― Подойди к нему и спроси, как ты можешь помочь.

Блондинка, удерживая взор на мониторе, потирает подушечками пальцев мочку уха. Она капитально задумалась над моим легкомысленным предложением, и я, не выдержав, возвращаю ее из сладких грез о Жарове отрезвляющим хлопком в ладони.

― Земля вызывает Веронику! Мне бы твоя помощь не помешала, между прочим, ― я широко развожу руки в стороны, обводя беспорядок на кухне, который следует упорядочить и превратить в готовую продукцию и как можно быстрее заполнить ею пустеющие витрины.

― Да, да, ― отзывается подруга.

Покончив с марципановыми конфетами, я приступаю к изготовлению кей-попсов, а Вероника берет на себя морковные кексы с грецким орехом. Далее по программе ― пончики, порционные чизкейки и тирамису. До закрытия должны управиться, ну а после продолжить работу над свадебным заказом.

С прибавившимся объемом работы время мчится вскользь, словно в ускоренной перемотке. Я смотрю на окружающий мир через квадратное окно кухни «Сладких булочек» и ловлю себя на мысли, будто меняющийся пейзаж и люди, снующие мимо ― не подлежащие изменениям декорации, а калейдоскоп десертов бесконечен, как сама вселенная, и последний день дедлайна не наступит ни-ко-гда.

В одном из мельтешащих прохожих я мигом узнаю своего парня. Радостно встрепенувшись, я выключаю конфорки, ставлю на паузу варку клубничного конфитюра и бросаюсь со всех ног в зал, успешно забыв о присутствии сидящего у меня в печенках мужчины.

Жаров, увидев меня впопыхах выбегающей из служебного помещения, давится куском медовика, поедание которого растянул на тридцать с лишним минут, и бьет себя кулаком в грудь. Накреняется вперед, схватившись за край столика, и надсадно кашляет, наблюдая за тем, как я ныряю в объятия любимого человека.

― Привет, милая, ― Миша крепко целует меня в висок, притягивая к себе ближе за талию.

― Брр, какой ты холодный. Привет, кексик, ― воркую с любимым, ластясь к нему и старательно избегая прямого зрительного контакта с Пашей, но не прекращаю следить за ним боковым зрением. Он вытирает рот салфеткой, не сводя с нас глаз.

Отлично.

Смотри, Жаров. Смотри внимательно.

Надеюсь, до него дойдет, что у меня все замечательно в личной жизни. Он не вписывается в мою идиллию, и не впишется, как бы ни извивался причудливыми петлями, чтобы понравиться мне.

― Что ты здесь делаешь? ― я нарочито медленно скольжу ладонями по плечам Миши и не перестаю ему кокетливо улыбаться.

― Поехал на работу и решил завезти ужин. Дай тебе волю, и ты будешь питаться исключительно едой из доставок, хотя это вредно для желудка.

― Спасибо большое, ― я глажу его по щеке и нежно целую в губы. ― Очень мило с твоей стороны.

Миша протягивает бумажный пакет с домашней едой аж в трех контейнерах и на прощание чмокает меня в лоб.

― Мне пора. Не хочу опоздать. В два назначено лечение кариеса депутату госдумы.

― Удачи, дорогой. Ах, чуть не забыла. Мне написала классная руководительница с объявлением о внеплановом родительском собрании сегодня в шесть вечера. Получится заехать в школу?

― Э-э-э, да. Постараюсь что-нибудь придумать.

― Спасибо!

Улыбаясь мне, Миша пятится спиной к выходу.

Намерено, или нет, в него врезается Павел Жаров, покинувший столик и оставивший свой медовик недоеденным.