Я лениво ухмыляюсь.

Когда-то я думала точно так же.

«Ничего не выйдет. В дружбу между мужчиной и женщиной я не верю. Всего хорошего, Павел. И больше не пиши мне без реальной необходимости»

Я слегка покривила душой. В дружбу между пола̀ми я охотно верю, но не в приятельские отношения с Жаровым. Вот уж от чего избавьте, так избавьте.

Он больше не пишет. А переписку я стираю из памяти телефона перед тем, как вернуться к маме и Мише. По возможности буду проделывать данную процедуру со всем, что касается сына Серпухова. Чувствую себя преступницей, хотя не совершила ничего ужасного. Мой единственный непросительный грех перед близкими ― трусость, мешающая во всем сознаться.

Я терзаюсь от того, что не могу пересилить себя и рассказать, что именно связывает меня с Пашей Жаровым. Вдруг моя тайна негативно отразится на чудесных, крепнущих изо дня в день отношениях мамы и Николая Григорьевича? Вдруг из-за этого пострадает моя личная жизнь?

Лера близка к тому, чтобы называть Мишу папой. Мы с нетерпением ждем этого момента, когда она признает в замечательном мужчине, Воронове Михаиле Александровиче, своего отца. Я бы очень этого хотела. И верю, что Миша разделяет мою маленькую мечту.

Череда бесконечных страхов…

С тех пор, как Паша открыл дверь «Сладких булочек», в моей голове лишь и гремит: «А если то, а если это». Не выразить, как я боюсь лишиться того, что обрела с огромным усердием.

«А если Паша полюбит Леру всем своим сердцем? Если я лишаю их чего-то, что они никогда не обретут ни с кем другим по отдельности?» ― робко выплыв из тени, голос разума вкрадчиво нашептывает мысль.

Молоточком бьет по пуленепробиваемому панцирю, который я наращивала с момента, когда переболела свою тягу к Жарову. Крошечный, незначительный удар пускает цепную реакцию, и один микро-разрыв разрастается паутиной трещин. Достаточно еще одного соприкосновения, чтобы обратить в горстку осколков казавшуюся мне вечной фундаментальную независимость от человека, промелькнувшего в моей жизни падающей звездой. Ярко и невероятно быстротечно.

12. Глава 12

ПАВЕЛ

Я бросаю взгляд на приборную панель. Часики тикают, а «Сладкие булочки» скоро закроются. Из-за неожиданной деловой встречи, выпавшей на конец рабочего дня, и удвоенного потока электронных писем офис пришлось покинуть позднее обычного. И теперь я изо всех сил пытаюсь не нарваться на дорожный штраф, мчась по автостраде к заветной кофейне.

Медом мне там намазано. Очевидно, я очарован не многообразием изумительных десертов, а владелицей уютного заведения, не менее сладкой, чем то, что она делает своими талантливыми руками. Невзирая на череду отказов, я продолжаю теплить в глубине души надежду, что сердце Влады слегка оттает.

Я торможу автомобиль у кондитерской минут за десять до закрытия и морщусь. Если я войду, она же не прикончит меня, не позвонит в полицию с заявлением, что ее преследует маньяк? Притворюсь, будто проезжал мимо и случайно оказался у «Сладких булочек» незадолго до того, как в заведении погаснет свет. Завуалирую жажду встречи с Владой за безотлагательным желанием срочно полакомиться углеводами.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам.

Буду честен с самим собой.

Я в конец отчаянный.

Но обратного пути уже нет. Я приехал сюда. Примчал до закрытия, в кофейне сидят люди. Успеваю. Вылезаю из машины и прячу ладони в карманах. Вдруг с запада подул воющий, леденящий ветер. Приближаясь к парадному входу, неосознанно приковываю изучающий взгляд к тому месту, где впервые встретил роковую красотку. Было бы замечательно, конечно, увидеть, какой на ней сегодня бюстгальтер…