— Кисунь, урок хороших манер остается в силе.

Отступила на полшага и пожимаю плечами.

— Ты можешь и на курс по минету записаться, мое разрешение получать необязательно.

Оливия с кошачьим прищуром улыбнулась как очень довольная хищница.

— Твой язык острый во всех смыслах? Я хочу проверить.

— Я вставлю в него бритву, — обещаю серьезно.

В ответ получаю тихий пробирающий смех.

Нэнси сбоку сжимает лямку сумки, явно не зная, что делать. Студенты проходят мимо и с интересом на нас косятся. Троица за столом следит очень внимательно, увлечены разворачивающейся сценой.

Комедия, достойная пера классиков. Трагедия неизбежна.

В легкие пробрался его запах. Слабое оповещение о приближении Малина.

Сорваться и позорно сбежать? Дать Оливии повод гордиться собой, чувствовать себя охотником, а себя добровольно превратить в жертву?

Сглатываю подступивший к горлу ком.

Возбуждение невесомо лижет живот изнутри, пока легкие с каждым вдохом напитываются Малиным.

Проклятье. Мы оба без крема.

— Зачем же так? — мурлычет Оливия с наигранной печалью. — Я не хочу, чтобы ты пришла в негодность. Кисунь, ты мне нужна целой.

Вся ненависть, предназначавшаяся истинности, направляется на столичную.

Сложно ненавидеть, когда поблизости тот, кто плавит мозг и тело.

— Уйди, — испепеляю блондинку взглядом.

Вдруг я еще успею сбежать, если ты не будешь стоять у меня на пути.

Вместо отступления, она, наоборот, шагает ко мне. Вновь слишком близко.

— Ничего, я не обижаюсь, — ее ноготь снова пронзает прядь моих волос. — Ты научишься правильно разговаривать.

Голубая шелковая блузка перед глазами — сплошное размытое пятно. После вчерашнего мягкого запаха вновь чувствовать всю его мощь… вкус…

Черт…

Впиваюсь клыком в губу с мысленным протяжным стоном.

Близко… Слишком.

Колени дрожат, но главное устоять. Сжимаю кулаки, больно вдавливая ногти в нежную кожу. Отвоевать немного трезвости уже удача.

Шлейф самого вкусного аромата едва не сносит волной.

Рот на потерявшем четкость лице открывается, слова смазались в неясный звук.

Оборачиваюсь едва не падая. Малин довольно грубо сжимает предплечье Оливии, утаскивая ее к столу. Мышцы под рубашкой натянуты, на кулаках отчетливо проступают линии вен. Макс тяжело дышит, но не оборачивается.

Оливия что-то спрашивает у него, смеется, а он не реагирует.

Ноги инстинктивно разворачивают меня к нему. Шаг в его сторону. Второй.

Туман в голове, желание прижаться и не отпускать, влага между ног…

Кричу на себя мысленно, останавливая.

Ни шага больше! Ни одного!

Малин опасно сжимает спинку стула. Напрягшиеся мышцы увеличили его на размер точно. Приковали мое слабовольное внимание.

— Кара?

Короткий неуверенный зов как из другой вселенной.

Обеспокоенный взгляд Нэнси на мгновение возвращает из плена ощущений. Этого мига хватает, чтобы через силу заставить ноги идти не к Малину, а подальше отсюда.

На выходе из столовой за спиной раздается грохот. Вздрагиваю от прокатившейся волны страха и нового витка возбуждения. Еще немного, и вой в самом деле вырвется из моей груди, и я его не сдержу.

Несусь прочь, так и не узнав, что там произошло.

День начался под девизом «отстой», и продолжался так же. Настроения не было, как и желания вникать в новые знания.

Дрейк написал после обеда, что знает про утренний инцидент. Сказал, что отдал крем Нэнси, она попалась ему на пути.

Сам не уточнил, что именно произошло в столовой, пришлось выспрашивать.

Малин опрокинул стол, разбились тарелки, стулья, естественно, тоже опрокинулись. Отсюда и грохот.

В общем-то он неплохо держался… Но лучше не провоцировать лишний раз и без крема не ходить. Ему рядом со мной появляться не следует. Я не хочу постоянно сходить с ума.