– Фильтрация воздуха всё ещё работает, – заметила Арма с едва заметной долей сарказма, – Хоть это и странно, но как-то уж больно типично.

– Умные сморги всё делали с расчётом, – ответил Сморг, с лёгкой ноткой упрямой гордости. – Будто знали нечто скрытное.

Он шёл медленно, осматривая каждую нишу, каждый поворот. Где-то мелькнул символ – выцветший, но узнаваемый – знак клана древних ювелиров. Один из тех, что он видел в архивных капсулах на станции.

– Здесь было что-то важное, – произнёс он. – Возможно, это путь в центральное хранилище. Или в мастерскую синтетических прототипов.

– Внизу есть ещё одна полость, – заметила Арма, – Большая, но закрытая.

– Что ж, – бодро отозвался Сморг, – Давай попробуем туда попасть.

Он подошёл к панели. Покрытая слоем пыли, она почти сливалась со стеной. Сморг протянул руку и провёл пальцем по выпуклым голографическим меткам, вырисовывая древний символ местного клана. Панель вспыхнула мягким светом.

– Странно, что это сработало, – в голосе Армы послышалась ирония, – И почему же здесь до сих пор не бродят толпы таких же везучих туристов и искателей сморгской экзотики?!

– Система среагировала на мою биосигнатуру, – смиренно ответил Сморг, – Надежный способ защититься от незваных гостей. А сама последовательность – вот она, у нас под самым носом.

– Романтика инженерной мысли, – отметила Арма. – Джон со мной бы согласился.

– Он бы сейчас записывал, – словно соглашаясь, ответил Сморг, – А я просто запоминаю. Надеюсь, он мне это простит.

Стенка у основания зашипела, уводя поток воздуха внутрь, и вскоре отъехала в сторону. За ней начинался коридор, устланный ровными плитами, который вел на нижний ярус. В воздухе чувствовался лёгкий запах металла и каменных пород, которые не соприкасались ни с чем живым на протяжении многих веков.

– Готов? – спросила Арма.

Сморг не ответил. Он просто сделал шаг вперёд, а за ним также безмолвно последовал боевой дроид.

Проход становился всё шире, и его стены уходили далеко в темноту. Витиеватый орнамент, заботливо и с усердием выгравированный древними резчиками, покрывал панели с изысканными вставками из светящихся в темноте тёмных камней в обрамлении аккуратных круглых кристаллов, которые дружелюбно и заманчиво сияли даже под слоем тысячелетней пыли.

С округлившимися от восторга глазами и переминаясь с ноги на ногу, Сморг случайно наступил на какой-то выступ в полу. Внезапно в стене что-то щелкнуло и открылась большая квадратная ниша. Свет скользнул по её внутренней поверхности, отражаясь от полусферического купола. Внутри лежал небольшой ярко-синий кристалл. На первый взгляд – простой и прозрачный, но стоило взглянуть на него под другим углом, как в глубине вспыхивал странный отсвет – будто в самой сердцевине кто-то зажёг крошечную лампу и забыл её выключить.

– Это невозможно, – отозвалась Арма, анализируя данные, полученные с дроида. – Внутри камня – стабильная связка нескольких инертных газов. По всем параметрам она должна была распасться сразу после синтеза.

– Сморги не любили, когда что-то распадается, – ответил Сморг. – Особенно то, что должно сиять. Здесь всё дышало гармонией. И сочетанием – точным, как соотношение в огранке. Если что-то не блестело… значит, должно было заблестеть чуть позже.

Он замер, склонив голову набок, как будто пытался разглядеть не сам кристалл, а то, что скрывается за ним. Потом осторожно присел на корточки, вытянул шею, моргнул разок – для верности и прошептал:

– Это… это же она самый… легендарный «Единичный Образец»! Я читал в летописях, что он хранился отдельно, в отсеке с пометкой «не входить без надобности». Как раз в нем мы сейчас и находимся! Но у нас точно есть надобность!