– Ещё немного, – в голосе Армы послышались нотки вселенской усталости, – И я начну подумывать о том, чтобы незаметно оставить тебя где-нибудь в ближайших периферийных мирах с табличкой «Ни в коем случае не возвращать».

Двенадцатый день, как ни странно, прошёл в относительной тишине. Сморг сидел у иллюминатора, задумчиво глядя на звёзды. Иногда он бормотал что-то себе под нос, иногда просто сидел, уцепившись за поручни, будто хотел удержаться за эту защитную преграду перед тем, что ему предстояло.

– Мы почти у цели, – сообщила Арма. Её тон был мягким, почти тихим. Она будто чувствовала, что громкие звуки сейчас неуместны.

Корабль плавно перешёл в режим торможения. Лёгкая вибрация прошла по корпусу, где-то щёлкнул стабилизатор, запуская коррекционные импульсы.

– Там когда-то был мой дом, – сказал Сморг, не отрывая взгляда от экрана. – Наверняка что-то ещё осталось. Нужно узнать… осталось ли хоть что-то.

– Скоро мы это выясним, – ответила Арма.

На проекционном дисплее вспыхнул силуэт звёздной системы. В центре – оранжево-янтарное светило Греннар. Вокруг него – три больших планеты: Вэлтора, Трианна и Вейлид, и одна малая, обледенелая, крошечная – Унра.

Арма медленно подвела корабль ко второй планете от Греннара – Трианне. Когда-то на ней жили миллиарды. Когда-то там сияли большие города, полные света, а небеса отражались в водах, наполненных живыми огнями биофлуоресцентных глубин.

Теперь всё было иначе.

– Курс задан, – сказала Арма. – Трианна. Координаты – сектор 7-4. В твоих архивах эта область обозначена как «Зона основного Хранилища».

Сморг с усилием поднялся, будто каждая его мысль весила больше, чем тело, и молча кивнул.

«Армаон» плавно снижался, преодолевая внешние слои атмосферы. На дисплее медленно вращалась тусклая, серая, когда-то цветущая планета.

Сморг молча смотрел на экран. Вот он, его родной мир, за которым он наблюдал большую часть своей жизни через иллюминаторы орбитальной станции без всякой надежды сюда попасть.

– Под этой пылью… наверняка что-то осталось, – хрипловато прошептал он.

Он немного помолчал, а потом добавил, как бы самому себе:

– Даже если ничего и не осталось, я всё равно должен там побывать!

Арма ничего не ответила, лишь немного сбавила скорость.

Платформа посадки, по расчётам Армы, должна была быть относительно ровной. Для пущей безопасности она посадила корабль на огромную глыбу синего гранита. Забраться на него снизу было бы весьма затруднительно – и именно это стало одним из главных аргументов в пользу выбора этого места. По корпусу прошла лёгкая вибрация, словно сама планета под ними не желала, чтобы её снова тревожили.

Сморг стоял в шлюзе, тяжело дыша в шлеме, хотя скафандр исправно поддерживал давление и подачу кислорода. Его облачение было походным и очень удобным, одновременно обеспечивая надежную защиту и долговечность жизнеобеспечения.

– Открываю внешний люк, – сказала Арма. – Температура в норме. Атмосфера вполне пригодна для дыхания. Биосигнатуры не наблюдаются. Из известных форм жизни – пока только мхи, микрофлора и пыльцевые бактероиды.

– Что ж, довольно живенько для мертвой планеты, – буркнул Сморг.

Послышался вздох шлюза, затем скрежет и шум ветра. Он сделал над собой усилие и шагнул наружу.

Тормозные модули и экзоскелет скафандра мягко погасили силу удара при прыжке с глыбы. Вокруг поднялась пыль. Земля под ногами была твёрдой, но слегка пружинила. Что-то старое и, возможно, даже технологическое, лежало под этим слоем. Он наклонился, коснулся поверхности ладонью в перчатке – на пальцах остался серо-синий налёт, как пепел, только с металлическим блеском.