– Один, два, три, – считал Егор.

Он должен был досчитать до двадцати и только тогда отпустить Лизку.

– Двенадцать, пятнадцать.

Он нервничал и все время оглядывался. Егор торопился, нарочно пропуская цифры. Больше всего он боялся, что его увидят рядом с Соней. Выдохнув заветное “двадцать” он отпустил ошейник и собака с лаем кинулась вслед за скрывшейся в кустах Сонькой. Через минуту они появились вдвоем: Сонька с исцарапанными ветками руками и прыгающая вокруг нее Лизка.

– Так не интересно, – сказал Егор, – она тебя видит, надо идти в парк. Там места больше. Пойдем?

Егор не сомневался, что Сонька поддержит любую его идею. Но впервые она не согласилась.

– Лучше не ходить, – сказала она, не глядя Егору в глаза, – там нечистые.

Егор засмеялся. «Нечистые», какое глупое слово. Сонька говорила, как старуха, что бродит у магазина, собирает пивные банки и бутылки и вечно бормочет: «нечистые, нечистые».

– Нет, – возразил он, – это парк, там чисто. Или ты бомжей боишься?

– Там не бомжи, – Сонька нахмурилась, – там нечистые –заложные покойники.

– Кто?

– Заложные покойники. Самоубийцы или те, кого насильно убили. Они умерли, но думают, что все еще живут тут. Бабушка говорит, что они там живут, словно соседи.

Сонька шмыгнула носом. Она говорила тихо, не глядя на Егора, словно стеснялась или боялась, что их может услышать кто-то еще.

– Бабкины сказки, – Егор чувствовал, как от тихих Сонькиных слов ему становится не по себе. Страх мурашками пробежал по рукам, в животе стало холодно, словно он только что съел брикет мороженного.

– Это не сказки, – упрямо бубнила Сонька, – они бродят по парку и ищут родственную душу. Того, кто похож на них. Потому что им одиноко.

– Это ты в интернете прочитала?

Егор все еще надеялся, что Сонька его разыгрывает и когда он поверит, то засмеётся и скажет, что пошутила. Но Сонька не улыбалась.

– Мне бабушка рассказывала, – тихо сказала Сонька, – когда мама пропала. Бабушка знала, что мама не вернётся, потому что её забрал нечистый.

Раньше Сонька никогда не говорила о своей семье, и Егор, открыв рот, удивлённо смотрел на подругу, не зная, что ответить. В его памяти всплыл строгий голос матери: «Нечего в старый парк ходить, там бомжи. Роют землянки и живут в них. А ещё там женщину убили. Пошла через парк на работу и не вернулась».

– Погоди, – сказал он, поражённый догадкой, – так это твою маму нашли? Тогда, в парке?

Сонька кивнула:

– Она в больнице работала. Медсестрой. Им мужика привезли, еле живого. Он в парке из ружья в себя выстрелил. Мама за них ухаживала, но он всё равно умер. И потом она видела его во сне. Она говорила, что он мерещится ей везде. Бабушка тогда и рассказала про заложных покойников. Что если они выберут кого-то, то обязательно заберут с собой. Она говорила, что если хочешь, чтобы они отстали, нужно прийти с подарком в укромное место, принести, зажечь свечу и ждать. Тогда он сам придет, он будет думать, что ты его в гости пригласил. И нужно подождать когда он подарок заберет. И тогда свечку потушить. Тогда он уйдет один и больше не будет возвращаться. А если раньше свечу задуть, то он разозлиться и тебя с собой заберет.

– Твою маму бомжи убили, – выпалил Егор.

Теперь он злится на Соньку, ему казалось, что она нарочно его пугает.

Сонькино лицо искривилось, губы задрожали, она с шумом втянула носом воздух и зажмурилась, пытаясь сдержать набегающие на глаза слезы.

– А вот и нет, – прошептала она, – ее нечистый забрал. Теперь она там, и меня с собой зовет. Ко мне приходит. Я вижу ее. И боюсь очень. Мне нужно отнести ей подарок, но я не хочу идти одна. А бабушке нельзя такое говорить, у нее сердце слабое. Она все время говорит, что если умрет, то меня в детдом заберут. А я не хочу в детдом.