На меня смотрят чужие ледяные глаза племянницы императора Имрияса, а не милые добрые моей ласковой малышки Элли. Крошки, чьи волосы я расчёсывала каждое утро, пока ей не стукнуло одиннадцать, и она не сказала, что она уже взрослая леди и хочет, чтобы ей помогла личная служанка.

Предательские слёзы начинают жечь глаза. Взамен пустоты приходит обида и разочарование. Я делаю над собой усилие, чтобы сохранять невозмутимый вид. Это я умею – долгая практика во дворце даёт свои плоды.

– Вам не кажется, что одних слов недостаточно, чтобы обвинить меня в подобном, – я всё ещё пытаюсь быть хладнокровной, пытаюсь воззвать к голосу разума.

– У неё есть родинка на левой груди, – выпаливает Тейвар дрожащим голосом, а затем добавляет уже тише: – На левой.

– Я купалась с Эллин в императорских банях, а также переодевалась в присутствии служанок и лекарей. Это не тайна, – начинаю распаляться я.

Они продумали даже такую мелочь.

– Я не буду терпеть этот фарс, – цедит Регаран. – Сам решу, что с ними делать, это моя жена, Маардин.

Император молчит, а потом сдержанно кивает. Я вижу, что он верит племянникам и более не видит смысла в нашем разговоре.

– За мной, вы оба, – приказывает муж коротко, будто подзывает псов.

Эллин глядит на то, как Тейвар спускается по ступеням, с беспокойным прищуром. Она знает, что, оставшись без поддержки, брат может расколоться.

Я делаю реверанс, прощаясь с императором и иду следом за мужем. Взгляд воспитанника обжигает затылок.

Ран заходит в первую попавшуюся на пути дверь. Мы следуем за ним.

Комната просторная, с массивными колоннами по углам. Посередине длинный стол, покрытый картами и свитками. На стенах – штандарты с чёрным драконом Империи и алые мечи в перекрестии.

Взгляд притягивает открытый балкон.

Он занимает почти всю дальнюю стену, широкие створки распахнуты настежь. За ними – яркое голубое небо. Город вдалеке выглядит игрушечным.

Не успевает воспитанник войти, как сразу заявляет, высоко вскидывая голову:

– Я не виноват, дядя. Я – лишь жертва её интриг. Она соблазнила…

Ран ударяет его по лицу.

– Сопляк, я растил тебя в своём доме, – рычит муж, глядя, как глупый мальчишка падает на четвереньки, из разбитого носа течёт алая кровь, пачкая белый узорчатый пол. – Раз решил, что ты уже мужчина, значит и отвечать будешь по-мужски.

Муж чётко выверенным движением стряхивает кровь с железной перчатки, а затем поворачивается ко мне.

Я отшатываюсь, прижимаясь к стене. Дыхание перехватывает, сердце молотом стучит о рёбра.

– Моя шлюшка жена, – жёстко усмехается он. – Понравилось развлекаться за моей спиной?

Меня сковывает оцепенением. Раньше Ран был жесток, но никогда не позволял себе такого. Сейчас у него совсем сорвало крышу.

4. Глава 2.2

– Как ты можешь верить им? – я теряю самообладание, в голосе проскальзывают нотки паники. – Ещё вчера я вытирала мальчонке сопли! Это же просто смешно!

– Дядя, прости… – воспитанник переворачивается, садится на пол и фыркает, зажимая нос рукой.

– Закрой пасть, – Ран отворачивается от меня, склоняется к племяннику, хватает его за ворот рубашки и встряхивает. – С этого момента ты лишаешься возможности занимать какую бы то ни было должность в моём легионе. Тот, кто предал однажды, предаст снова.

– Я не предатель! – обиженно восклицает Тей, он с детства мечтал стать военачальником, а потом и маршалом империи. – Почему ты так злишься? Ты же не любишь её, дядя. Она грязная вари, ты даже детей от неё не…аааа!

Он вскрикивает, когда Ран отшвыривает его – двухметрового крепкого парня – в сторону. Раздаётся громкий звук удара тела о стол.