– Начинается, – сказал я, поднося сигарету к губам.

– Может инфаркт? Или инсульт? – в голосе Васьки послышалась такая надежда, что я едва не расхохотался, покосившись на него. Молодой хирург так внимательно слушал звуки сирены, что даже оторвался на время от игры, что не преминуло сказаться на результате. – Ах, ты, зараза! Всё, меня сделали. – он заложил руки за голову и потянулся. И тут послышался очередной звук сирены, а потом ещё один. – Не, не инфаркт, – и он витиевато выругался. – Как бы не авария какая.

В ординаторскую заглянул Сашка, наши взгляды встретились, и он кивнул. Ну, всё, время короткой передышки вышло. А я даже не успел на Демидова запись оставить. Зараза. Сигарета закончилась как-то внезапно, и огонёк, добравшись до фильтра, обжёг пальцы. Затушив то, что осталось в пепельнице, в которую была превращена пустая банка из-под кофе, я соскочил с подоконника.

– Ну че ты расселся? – рявкнул заведующий, глядя на Ваську. – Мыться! Бегом, марш!

– На что пойдём-то? – Васька с недовольной рожей принялся вылезать из-за стола.

– Огнестрел, и два ножевых на подходе, – хмуро сообщил Саша. – Как будто в девяностые вернулся, мать вашу, и клиентов с очередной разборки ждём.

– М-да, странно, – я даже немного нахмурился. – Огнестрел куда?

– Не знаю, куда-то в брюхо. В упор стреляли, там месиво. Как вообще жив остался, вот в чём вопрос.

– Его первого берём? – я тряхнул головой. Перед глазами снова замелькали уже порядком надоевшие мушки.

– Да, те двое стабильные, – Сашка посторонился, пропуская Ваську. – Как бы дежурную бригаду поднимать не пришлось.

– Мне некого поднимать. Никитин где-то летит с моря, только завтра меня сменить сможет. Волкова в декрете, а Еремина снова заявление написала.

– Опять? – Сашка сжал губы. – Всё, надоела. Если Борисовна не пошевелится, я сам её турну. Достала уже.

– Давно пора, а то звезду эту с накладными когтями работать, видите ли, заставляют, – мы переглянулись и хмыкнули. Ну, мне-то хорошо, я завтра утром всё допишу, чтобы долгов не оставлять и поминай как звали. А вот ему ещё эту лямку пять лет минимум тянуть. – Ну, где наша блондиночка с дурным характером? Долго её ждать?

Из коридора послышались шаги, словно кто-то бежал, стукая каблучками по мраморной плитке пола.

– А вот и я, – в ординаторскую ворвалась молодая женщина с собранными в высокий хвост длинными белокурыми волосами. Эх, был бы помоложе, точно приударил бы. Но как же это непривычно видеть неубранные волосы и расстёгнутый халат в хирургии. Она протянула Сашке плёнку ЭКГ. Нет ничего более жалкого, чем выдающийся хирург с большим стажем, пытающийся прочитать кардиограмму. Хоть не вверх ногами держит и не говорит, что она ровненькая, и то хлеб. Наконец, эта стервочка решила сжалиться над заведующим хирургией и повернулась ко мне. – Можете усыплять, Алексей Владимирович. Нет тут ничего острого.

– Могла бы по телефону сказать, – проворчал я, направляясь к двери.

– Не могла, связь что-то чудит, – Катерина пожала плечами. – Вы, например, у меня вообще не существуете, оба, – добавила она, поворачиваясь к Саше. – А вы, Александр Валерьевич, не расслабляйтесь сильно. У меня в приёмнике двое, и оба могут в итоге оказаться вашими, сейчас только биохимию перепроверим. Да, и ещё кого-то везут, с болью в плече. Но, с такой формулировкой мне один раз огнестрел в это самое плечо подвезли. Так что, похоже, ночка сегодня та ещё будет.

Я уже не стал слушать Сашкины маты и ответы этой язвы, а быстро побежал в операционную. К счастью, мне не надо так намываться, как хирургам, достаточно руки правильно вымыть.