– Купился?

– А то! Без меня он этот стенд и за месяц не увидит! – Васька принял гордую позу и демонстративно выдвинул челюсть.

– И что, он сегодня ко мне на чашку чая?

– Ага, на две! В субботу он читает очередную свою попсу в каком-то ДК или чем-то подобном – я тебе ссылку кину. Начало в пять. Обещал: если придешь за полчаса, он тебе минут двадцать подарит с барского плеча.

– А как я его там найду? Телефон дал?

– Не. Телефон шифрует. Я его знаю, но обещал не давать, извини. Сказал, что предупредит администратора. Подойди к тому, тебя проводят. Если что, звони мне.

– Спасибо. Сам придешь?

– Зачем? Я свое уже отслушал, да и дома дел выше крыши. Или ты хотел, чтобы я помог? – встрепенулся друг.

Честно говоря, именно на последнее я очень надеялся – незнакомая территория могла преподнести весьма неприятные сюрпризы, но решил, что просить об этом – перебор. Васька и так сделал то, о чем я и не мечтал, так что сам, все сам.

– Не, справлюсь, просто поинтересовался. Еще раз спасибо!

Васька на мгновение замер, вглядываясь в меня, взгляд метнулся, он кому-то кивнул и торопливо протараторил:

– Все, Стёп. Давай! Я побежал.

– На связи, – бросил я потухшему экрану и замер, переваривая новость.

Однако сегодня был явно необычный день – одинокий затворник внезапно стал популярен, телефон требовательно загудел в руке. Ну, кто еще? Наташка?!

– Привет! – бывшая смотрелась как законченная инстаграмщица – тщательный макияж, небрежно наброшенный дорогущий шелк халатика, переливающийся закатом фон – точно где-то на островах.

– Здорово! Не ожидал. Какими судьбами? – иронично поинтересовался, тщательно скрывая неожиданное удовольствие от ее звонка.

– Ты как? Смотрю, опять дома сидишь. У вас что, уже вечер? Темно как-то.

– Типа да. Вечер. Но темно, потому что занавески с утра не открывал, а теперь уже поздно – чего зря старую ткань мучить?

– Хотя бы для того, чтобы тебя видеть. Сидишь, как сыч, в темноте. Похудел. У тебя еда-то есть? Хочешь, я тебе доставку на дом закажу?

– Спасибо, Наташ. Я, может, и псих, но с головой все в порядке, и телефон у меня не отобрали, как видишь, доставку сам заказать могу, – я хитро прищурился. – Потом, худеть же модно и полезно! Ты чего, диверсию под мой новый облик подводишь? Конкурентов изничтожаешь? Ты сама-то что в последний раз ела? Пятнадцать граммов лечебного йогурта на завтрак?

– Прекрати! Я о тебе забочусь! – она сменила позу, поводила пальцем рядом с камерой – вероятно, рассматривала себя на экране смартфона, и тут же без всякого перехода выдала: – Что, сильно похудела?

– Да кошмар! – притворно ужаснулся я.

Наташка нахмурилась, не зная, как реагировать – то ли обидеться, то ли обрадоваться, дернула красивыми губами и решила сменить тему, продолжая играть роль заботливой мамы:

– Совсем не изменился, ничего прямо сказать не можешь! – и без паузы продолжила: – Чего врачи говорят? Есть улучшения?

– Врачи в сомнениях. С одной стороны, у пациента глюки, депрессия – это они так считают, подавленное состояние, дезориентация, с другой – я вменяем, помню их имена и охотно говорю всякие гадости, что, очевидно, абсолютно нормальное поведение – заметь, по их мнению – для человека. Более того, нахватался заумных слов и порчу ясную клиническую картину. Они меня не любят.

– Так диагноз, что, не подтвердили еще?

– Ага, – довольно кивнул я. – Инвалидности мне не видать, а вот ограничений навалили кучу. На учет поставили, права аннулировали, на охоту не пускают, в полицию и армию не берут, даже продать машину – проблема. Одна радость – укокошить кого-нибудь. Я же псих! Что с меня возьмешь?!