Слева куча камней образовывала что-то вроде маленького грота. Заглянув туда, я увидела следы копоти на стенках и потолке. Здесь жгли огонь? Давно ли?

– Кто-нибудь из команды сюда ходит? – спросила я, выбираясь из руин туда, где ждал Вигго. – Там следы, будто что-то жгли...

– Я знаю. Не бойтесь, они старые, просто хорошо сохранились. А нам сюда лазать незачем, да и неуютно тут как-то. Я в младших богов особо не верю, но как представлю, сколько крови могло пролиться на этом самом месте... Но, если вам интересно, можете приходить когда захотите. Сейчас здесь абсолютно безопасно – только под ноги смотрите.

– Брр, нет уж, я, пожалуй, воздержусь. Только почему вы так об этих младших богах говорите, словно кто-то до сих пор им поклоняется? И священник их упоминал вроде бы. Я думала, у вас монотеизм.

– Так и есть, – ответил он, помогая мне забраться по крутой тропке. – Бог един, он создатель всего сущего, а младшие боги... Как бы объяснить... Это такие сущности, что ли. Могущественные, но подвластны Господу, как и все живые твари. Простите, Софи, я в теологии не силен. Вам лучше спросить кого-то, кто разбирается, когда вернемся на материк.

Нет уж, с меня довольно услышанного. И так мысль о том, что всего через несколько дней мы останемся вдвоем, а с моря начнет надвигаться неведомая жуть, приводила в ужас, еще разговоров о культистах мне не хватало. Сюда они в ближайшее время точно не доберутся – вот и все, что я желала знать.

***

Марта наотрез отказалась от моей помощи и взялась готовить ужин одна. Очевидно, заметила, как меня утомила стирка, и пожалела. Я же малодушно не стала настаивать. Тем более, закат наступал, а мне очень хотелось взглянуть на него с высоты маяка.

Башня была сплошь пустой внутри, наверх шла винтовая лестница. С несколькими крошечными площадками-пролетами, на каждом пролете – узкое окошечко то с одной, то с другой стороны.

Сто сорок восемь ступеней – я считала, пока поднималась. Интересно, сколько раз за ночь смотрителю приходится бегать туда-сюда? Неудивительно, что они все такие подтянутые, с этой работой не разжиреешь.

Мы зашли в просторную комнату, где кроме привинченных к полу стола, грубого стула с жестким сидением и сундуков возле стены ничего не было. На столе – журнал и письменные принадлежности. На стене – какие-то непонятные приборы, видимо, барометр и еще что-то для наблюдения за погодой. Хоть бы диванчик поставили!

– Нельзя дежурному отдыхать, – объяснил Вигго. – За лампами надо постоянно следить и за погодой. Ревун включать своевременно. Иначе может случиться беда. Так что здесь – только дело, развлечения – внизу.

– Очень лестно, что ради меня вы поступились принципами, – улыбнулась я, с удовольствием наблюдая, как он хмурит брови. – Кстати, о развлечениях. Кто у вас на рояле играет? Вчера утром я слышала музыку.

– Правда? Странно, я ничего не слышал. Наверное, просто спал крепко. – Он задумался и взглянул на меня с сомнением. – Иногда Эд балуется, но он не слишком-то искусный музыкант. Так, аккомпанирует себе, исполняя всякие песенки. Вряд ли он стал бы петь их при вас, морской юмор, знаете ли, соленый. Не для дам.

Я вспомнила тихую печальную мелодию. Не похоже на то, о чем Вигго говорит, и играли вроде бы умело, хоть я и не особо разбираюсь. Мне вдруг подумалось, что это могло быть тайным увлечением Эдварда, кусочком души, который он прячет ото всех под напускной развязностью. Что не надо бы ни с кем это обсуждать, да и сам он вряд ли захочет.

– Так вы пустите меня наверх или предлагаете из окна закатом любоваться? – поспешно спросила я, делая вид, будто утратила интерес к разговору.