— Лоли…

— Не принимается, Авдеев, - мягко, но хорошо мне знакомым тоном той стервы из спортзала, у которой я когда-то почти как зеленый пацан выбивал шанс на второе свидание. – На Шутова смотреть не обязательно – можешь смотреть на снег!

Когда на поздних сроках беременности она уже явно не рисковала прилетать за Стасей, за ней приезжал Шутов. Мы, конечно, как взрослые мужики, жали друг другу руки, обменивались парой дежурных фраз и разбегались. Так же и когда он привозил дочь обратно.

Валерию я не видел уже полгода.

И было бы огромным лицемерием перед самим собой, считать, что увидеть ее я не хочу.

Но это какой-то ёбаный пиздец – смотреть, но не трогать, даже не дышать в ее сторону.

А может, мне просто надо один раз увидеть, что у нее все супер-отлично – дочки, коты, муж, снег этот ебучий. Один раз выпить коктейль с напалмом, сгореть, перегореть и истлеть?

Прижимаюсь лбом к шершавой поверхности груши.

— Вадим, слушай… Хочешь ты этого или нет, но мы – семья, а Рождество – семейный праздник.

— Стрёмная семья. – Сарказм вырывается из меня раньше, чем я успеваю прикусить язык. На всем ходу врубаю тормоза, выхолаживаю голову до звенящей ледяной пустоты.

Она же старается. Сглаживает углы. Пытается найти баланс.

— Научишь Стасян лепить снеговика, - продолжает «соблазнять» Валерия. – Димка учит ее лепить геометрические фигуры, представляешь? Они в прошлом месяце равнобедренный треугольник разучивали.

Я смеюсь.

Не хочу, но смеюсь.

Странное чувство – когда вроде и полегчало, но сдохнуть хочется почему-то еще больше.

— Правильно я понимаю, что этот вопрос ты с мужем еще не обсудила?

— Этот вопрос мы обсудили еще в прошлом году, когда я не была уверена, что ты захочешь ее отпустить. Это был план «Б».

— Как я мог забыть, что у Шутовых семейная традиция – всегда иметь запасной план.

— Сдавайся, - коварно подталкивает к пропасти Валерия. – Я сделаю лютефиск[2].

— А если нас твой муж за этим застукает? – Изображаю тот пофигистический тон «матрешки» который всегда ее успокаивает, и в нашем с ней общении все расставляет на свои места.

— Ну, тогда заранее договоримся, что выживший закапывает второго, - почти без заминки находит решение. Уверен, что и переговоры на работе она ведет точно таким же тоном.

Маленькая деловая соска.

Чужая жена.

Я вздыхаю, но на этот раз немного раздраженно, потому что слышу рваное шипение в затылок.

Вика зашла в зал пару минут назад – я увидел ее отражение в зеркалах.

Уже около минуты стоит у меня за спиной, но только сейчас начинает дышать слишком выразительно. Поворачиваюсь к ней, смотрю сверху вниз на плотно сжатые губы и взбешенный взгляд.

— Давай мы потом созвонимся, - говорю Валерии, - договоримся, когда ты приедешь.

— Авдеев…

— Прости, я сейчас уже занят.

Она сбито говорит «извини, поняла», и я первым тыкаю в наушник, чтобы закончить разговор. Музыка, которую перебил звонок Валерии, взрывается с паузы. Вика что-то говорит, но я не слышу ни слова. Просто позволяю ей сбросить пар. Что она услышала? Что я шучу с какой-то женщиной насчет ее ревнивого мужа?

Хочется сказать: «Вик, не заплывай за буйки, не надо, ну вот какого черта?»

Но я помню, через что ей пришлось пройти, поэтому нарочно терпеливо жду, пока выскажется. Потом еще пару секунд.

Вынимаю наушник.

— Ты меня даже не слушаешь, Вадим, - язвит Виктория.

— Зато ты меня подслушиваешь, стоя у меня за спиной, - спокойно отвечаю я.

— Ну, зато теперь я знаю, что ты обсуждаешь свидание с чужой женой!

— Я тебе никогда не изменял, Вика, не изменяю и не собираюсь изменять. Мы договорились кое о чем, помнишь? – Пытаюсь мягко напомнить, что выкатывать ревность в такого формата отношениях – прямая дорога на выход из этих отношений.