— Ну, наконец-то!

Я завертела головой и тоже увидела между высокими осинами и соснами просвет, а на нем строение из черных, полусгнивших досок. Ударив пятками конские бока, я пустила Байярда рысью. Мы выехали на чудесную поляну, поросшую травой и цветами. Донник, вероника и иван-чай вперемешку с клевером и ромашками. Над всем этим великолепием гудели пчелы и порхали бабочки. Понятно, что пасека должна быть именно в таком месте.

— Нет, ты как хочешь, но я сегодня отсюда никуда не уеду, — заявила я, слезая с лошади. — До этих скал ещё неизвестно сколько добираться, лошади устали, так что давай останемся тут до завтрашнего утра. Хочется побыть среди такой красоты.

— Хорошо, — не слишком довольно ответил муж. — Подходящее место для ночевки. Это тебе не обгорелые руины. Проблема только в том, что питьевой воды у нас осталось мало.

Он полез в один из вьюков и достал пятилитровую канистру, в которой действительно вода плескалась на донышке. Зря мы не узнали у Николая, где они с Андреем берут воду, и не запаслись.

— Давай поищу, — предложила я, пока Кирилл, отойдя в сторону, расседлывал лошадей.

Не услышав ответа, я взяла канистру и огляделась. В принципе, раз вокруг столько болот, то и какие-нибудь ручьи-родники должны быть. Да и пасечники откуда-то же брали воду.

Я направилась к обвалившемуся сараю. Когда-то он, видимо, служил летним жильем, но время безжалостно превратило его в полную развалюху. Стены поросли мхом, крыша провалилась, вместо окна и двери зияли провалы. Пытаться туда проникнуть я не стала, обошла и двинулась дальше.

Болото оставалось слева, за поляной. Мне показалось, что я вижу намек на старую заросшую тропинку, и ноги сами свернули на неё. Пройдя не больше сотни метров, я услышала тихий плеск. Между двумя старыми соснами из-под земли бил ключик, совсем крошечный, с одной стороны пригороженный плоским камнем. Если бы не журчание воды, стекающей с этого камня, я могла бы пройти десяти метрах от источника, не заметив его — озерцо было всего-то размером с тазик. Да ещё и травой заросло.

Подставив канистру под небольшую струйку, я стала ждать, пока она наполнится. Внезапно боковым зрением я заметила, как дрогнули листья малинника метрах в двадцати позади меня. Всмотревшись туда, я заметила бурый силуэт. Почувствовав мой взгляд, он резко наклонился и тут же исчез в зарослях. Медведь?!

Я стояла, замерев соляным столпом, и опомнилась только когда вода из переполненной канистры полилась мне на кроссовки.

Обратно я мчалась, как вспугнутая антилопа.

— Медведь? — удивился муж. — Не может быть, если бы тут бродил крупный зверь, лошади его бы почуяли.

Брайан и Байард стояли спокойно, только боками поводили и мотали хвостами, отгоняя слепней. Через полчасика их можно напоить. А я — паникерша и трусиха, вот кто.

Пока меня не было, Кирилл успел поставить палатку и притащить веток для костра. Я занялась обустройством очага и доставанием припасов. Есть пока не хотелось, но приготовить что-то нужно. До вечера оставалось уже не слишком много времени.

Кирилл сходил к ключу, отыскал брошенную мной канистру и принес воду. Потом проверил малинник, но следов медведя или другого крупного зверя не нашел. Скорее всего, это был какой-нибудь пугливый местный житель, собиравший ягоды и поспешивший скрыться. Все они тут с приветом, на ужасах повернутые. И это, кажется, заразно.

Остаток дня и вечер мы провели, бродя по лугу, воздух над которым был наполнен ароматом цветов и гудением насекомых, или валяясь у костра на расстеленном спальнике. Только ради этого стоило тащиться в такую даль. Меня переполняло счастье, полное и бесконечное. И даже то, что совсем рядом таилось Шеметовское болото, как-то забылось. Главное, что появившийся из пучины (во что, впрочем, я до конца так и не верила) дворец остался далеко — на другой его стороне.