В широких коридорах – холодно, как кельтландской зимой на морозе. А ночью наверняка не спасут и меха. Да и камины тут… толку-то от них? Один чахлый очаг – на громадный выстуженный зал. А ведь впереди – еще больше половины осени. И вся зима!

Ладно. Хотя бы крыша есть. И сверху не льет.

Впрочем. Диана еще не весь замок видела. Далеко.

Топает впереди мрачный, малоразговорчивый слуга. Шуршит под ногами солома – уже, кстати, весьма утоптанная. Человека здесь затопчут так же легко.

Стражи, стражи, стражи – и все в броне.

В унылом поместье Клемента Диана считала себя загнанной в угол дикой кошкой. Здесь впору превратиться в бабочку либо в моль. У второй даже больше шансов выжить. Молям отрывают крылья гораздо реже. Почему-то людям больше нравится уничтожать красоту, чем невзрачность.

Огромное зеркало, темная рама старого дерева. Проходя мимо, Диана поймала свое отражение. Бледное лицо, ледяной взгляд. Здесь, наверное, все так выглядят.

А вот и новые подруги. Молчат… как и сама Диана. Пока молчат.

Новеньких фрейлин оказалось еще пять. И ни одной знакомой. Впрочем, будет шесть – если Диана сдержит обещание, по большой дури данное Эдель. Если сочтет нужным… и сумеет. В таком месте только посмей лишний раз разинуть рот!

Кстати, посмели. Сначала одна – довольно хорошенькая, потом - все разом. Словно плотину прорвало.

Точно - бабочки. И даже платья – как раз яркие. Розовое, светло-голубое, темно-голубое, весенне-зеленое, лиловое. Сама Диана в темном бордо вдруг ощутила себя бедной родственницей.

Слушать восторженный щебет товарок по несчастью (с последним они согласятся вряд ли) то смешно, то жутко. Их интересуют наряды принцесс и постельные достоинства короля и принцев. Дафну бы сюда.

Куда вообще смотрели дуэньи сих юных дев? И сами девы что, действительно не понимают? Или понимают, но им плевать? Лишь бы покрасоваться при дворе. Пустить пыль в глаза. Рассказать потом внукам. Так до внуков еще дожить надо…

А сама-то? Готова была в любовницы к министру Быка – лишь бы вон из дома Клемента. Так тебе и надо, Диана де Марсо.

И хоть бы одна из этих девиц была кельтландкой – стало б не так тошно. Но нет – арданским принцессам положены арданские же фрейлины. Точно – заговор лепят. И только романтичной Эдель здесь и не хватает.

- Милая Диана, мне так нравится ваше платье! У меня было точно такое же два года назад.

Ничего – чем старомоднее, тем лучше. Меньше шансов угодить в постель к первой попавшейся скотине. Или второй. Уже носящей корону или еще только примеряющей. Они тут на каждом шагу. Плюнь – попадешь в подонка. Или в дуру. Вот только плеваться при дворе можно не больше, чем вступать в заговоры. И даже меньше. Ибо некуртуазно.

- Это - точно не ваше, – усмехнулась Диана. Сладчайше. – Размер определенно другой. И, право, вашему я завидую. Как вам удалось сделать грудь столь идеально плоской при такой пышной талии?

Позеленела – под цвет платья соседки. Так быстро, что даже скучно. Дафна нашла бы, что брякнуть в ответ. Впрочем, у старшей сестры – самая тонкая талия в семье. Правда, еще и самые тощие бедра.

Прочие девы с осуждением косятся на обеих. Неодобрение выражают. И легкий испуг. Где их, таких, набрали? В смеси монастыря с борделем?

Наконец ввалилась статс-дама. Серый наряд, серое лицо, серо-седые косы. Клемент бы одобрил. Пригласил бы в жены – вместо Дафны. У этой тетки греховной талии нет и в помине. Квадратная, как добротный старинный сундук. Кельтладский.

Все будущие фрейлины хором подскочили и выпрямились в струну. Демонстрируют идеальные осанку и характер. Если сейчас изобразить неидеальные – выгонят? К сожалению – хуже.