- Как здоровье ваших достойных родственников?

Сочинить кузену Ги дурную болезнь? А что? Вполне мог подхватить – с его-то образом жизни. Бедная Эдель! Носить имя цветка – и вообще-то малоприятно. А уж еще и походить на него…

- Кузина Дафна жалуется на слабые нервы, - честно ответила Диана.

Может, посчитает дурой и отпустит? Ее, а не Дафну. Что старшая сестра – дура, известно давно и всем. За то и пощадили. И даже нашли не монастырь, а мужа. «Почтенного», достойного и преданного короне. Кельтландской.

- А ваш брат?

- Кузен Ги – здоров. Только жалуется на слабые нервы, когда читает рыцарские романы.

Несчастный министр поморщился:

- Романы? Рыцарские?

Нет. Дамские.

Может, точно отпустит? Или все-таки возьмет в любовницы? Им ум не нужен. Даже излишен.

- Ну да! – Опустить глаза - как любая дева, пойманная на чтении излишне куртуазной поэзии. - Вот недавно мы с ним вместе читали «Историю…»

- Всё это похвально! - поспешно перебил старый мерзавец. – Но я хотел узнать, как поживает ваш родной брат, Ив?

Не дождешься. И не только ты.

Только за этим и пришел? Неужели предложения нырнуть в твой альков можно уже не опасаться? Это хорошо или плохо?

- Я не имею о нем вестей, ваша светлость, - скромно склонила голову Диана.

- Не сомневаюсь. Если б вы имели о нем вести – сейчас сообщили бы мне.

Он ее еще и подозревает? У Дианы что, личный штат людей и собственная разведка? Под носом у Клемента и Дафны? Или Диана прячет «мятежного» брата под кроватью? А еще есть шкаф, сундуки…

Даже в ее комнате. Хоть лишние наряды и «грех».

- Разумеется. Мой кузен всегда говорил о вас, как о покровителе нашей семьи.

- И верном друге, - он накрыл ее руку своей, и Диана даже сумела ее не отдернуть. И не подать виду, как сильно захотелось.

Будем надеяться, сумела.

Всё равно не ждет ничего лучшего. Если не пытаться делать хоть что-то.

- Вы – разумная девушка, Диана. Скажите, что вы думаете о принцессах Ардана? Родственницах Его Величества?

А что о них нужно думать? Подскажи. Диана ведь – дура.

- Надеюсь, они в добром здравии, - голова уже привычно склонилась. - Творец велит нам молиться за сирот…

Вроде самой Дианы. И Эдель. А заодно за вдов. За Миранду.

- Они уже не сироты. Его Величество в доброте своей стал им вторым отцом.

Новый подвиг – удалось еще и не содрогнуться от отвращения. Кажется. При воспоминании о сплетнях кузена Ги. Со старшей из отечески опекаемых родственниц король Карл не только делит постель, но уже успел зачать бастарда. И это знает весь двор.

Министр – мерзок, но хоть не лезет Диане в отцы. Пока. Вещи должны зваться своими именами. Адюльтер – адюльтером, прелюбодеяние – прелюбодеянием. Хуже нет, чем завернутая в шелк грязь. Или что похуже. Повонючее.

- Его Величество – великодушен.

Как снег – горяч, камень – жидок, а Дафна – добра, весела и жизнерадостна. И Клемент – столп благородства. Вместе с Ги.

А на улице садится солнце. Осеннее, тусклое. И такое редкое. Обычно – с небес льет, не переставая. И откуда в Кельтланде взялось столько серых, набрякших горечью туч? Со всего мира сюда плывут?

А впереди – зима. Еще одна студеная зима Кельтланда. Дафна, Клемент, Ги… Через сколько таких зим Диану назовут старой девой? Через три? Четыре? Точно не больше пяти…

В первые месяцы она ждала спасения. Удачного мятежа. Кого-нибудь из папиных друзей – во главе армии освободителей. Любого – кто не убит и не затаился.

Увы, только в сказках и песнях рыцари спасают заточенных в башни красавиц. В реальной жизни пленные красавицы стареют в одиночестве, а рыцари погибают. Или их объявляют мятежниками.