А потом на ноги поднимается один из гостей. Высокий мужчина лет сорока, с короткими светлыми волосами, но окладистой бородой, почти как предпочитают носить мужчины моего народа. Но это не северянин. Северян среди гостей вообще мало, но они есть – и лишь самые именитые.

Мужчина поднимает серебряный кубок – и легкий гул голосов немного стихает, хотя полностью не исчезает.

— За здоровье хозяйки сего великолепия и обилия! – провозглашает он. – Меня зовут Креат’етт. Я с далекого Запада. И, признаюсь, не ожидал, что в северных землях можно отыскать столь вдохновенный уголок цивилизации и радушия. Примите мое искреннее восхищение и пожелание долгих лет жизни.

Я благодарю кивком и тоже поднимаю кубок.

Далее поздравления сыплются буквально друг за другом, иногда гости даже поднимаются одновременно, чем вызывают среди собравшихся взрыв смеха.

Кто-то преподносит подарки сразу – это нежнейшие на ощупь ткани, пряности, сладости, изделия из драгоценных камней и металлов, диковинные произведения искусства и даже мой собственный портрет, выполненный просто на высочайшем уровне. Интересно, а художник за мной подсматривал или рисовал с чьих-то слов? Но это так, шальная глупость, конечно же никто за мной не подсматривал.

Другие же лишь намекают, мол, ваш подарок, госпожа, дожидается вас в конюшне. Или в вашей комнате.

Я благодарна каждому. И даже не за сами подарки, у меня и так все есть, что мне нужно. За внимание, за теплые слова, за желание сделать приятное.

А потом наступает то самое время, насчет которого я больше всего переживала. Но не переживаю теперь. Танцы!

Само собой, мой первый танец — с Императором. Хотя, признаться, я бы танцевала с ним весь вечер, но так не положено. Танец — это далеко не всегда приятное времяпрепровождение, это еще и возможность завести полезные знакомства и даже обсуждения вполне себе серьезных вопросов. По крайней мере, об этом мне ни раз говорила госпожа Рун. Да и расписание любого бала предполагает смену танцевальных партнеров.

Под легкую сопроводительную музыку великий Император ведет меня в центр зала. Более никто пока не поднимается с мест. Это тоже экзамен для меня. Если собьюсь с такта или забуду очередное па - все это увидят. Что будет потом? Ну, все эти добрые люди навсегда запомнят кривоногую рохлю из забытого северного края, с которой нельзя вести дела и вообще разговаривать о серьезном. По крайней мере, такое веяние у халларнов распространяется последние несколько лет — и молодые люди активно ему следуют. Более пожилые, возможно, и не обратят особенного внимания, но лучше не искушать судьбу.

Да и я лучше откушу себе уши, чем опозорю Эра.

Музыка смолкает.

Тишина.

Ожидание.

Учащенное сердцебиение.

Интересно, а Эр хоть немного волнуется? Хотя сколько у него было таких танцев? Но вдруг немного все же волнуется?

Музыка оживает, льется переливом тонких колокольчиков.

Вдох-выдох.

Рука Императора твердая и уверенная. И он ведет меня. И я растворяюсь в музыке, в ощущении полета, в ощущении его рук на моем теле, в его глазах и улыбке. Мигом исчезают все сомнения, все страхи. Мы будто в сверкающем облаке танцуем, будто парим над землей. Легко, непринужденно, двигаясь по велению собственных тел.

И меня снова прожигает невероятный жар. Как тот, что почувствовала в зимнем саду, когда Эр коснулся меня. Я знаю, что ученые халларнов используют какой-то вид невидимой энергии, которую называют электричеством. И знаю, что человек, попавший под ее воздействие, всегда корчится в странных рваных конвульсиях. Вот и со мной, наверное, происходит нечто подобное. Нет, до конвульсий дело не доходит. Но я вся дрожу изнутри. И это невероятно сладкая дрожь, которую одновременно хочется и продлить, и... разжечь еще сильнее.