Он так проникся этими чувствами, что на некоторое время опустил кирку, прикрыл глаза и всё живо нарисовал в своем воображении. Ему в этот момент даже показалось, что тугие капли хлещут по его лицу, затекая за шиворот, даря прохладу. Айлех не знал, откуда такая способность и можно ли вообще подобное назвать способностью, но искренне ей радовался, ведь без возможности ощущать верхний мир, он бы давно зачах.

Хотя нет, не единственная: дружба с Илбреком тоже стоило немало. Этот добряк всегда помогал и словом и делом, и первый год в штольнях защищал его от вечно злобных дварфов, которые яростно его ненавидели.

За праздными мыслями, что лились медленно и вяло, Айлех не сразу услышал в соседней галерее какую-то возню. А после – яростные крики, ругань и причитания Илбрека. Айлех открыл глаза, тряхнул головой, словно сбрасывая с себя дождевые капли, и, подобрав кирку, вышел в соседнюю шахту, где в кровавой луже с перерезанным горлом лежал дварф, тот самый Седобород, что, как он узнал позже, цапался с великаном. А рядом – испуганного, сопротивляющегося Илбрека, которого охранники Ильги силой уводили на поверхность. Не забыв прихватить с собой труп Сероборода.

Айлех непонимающе тряхнул головой, и словно прибывая во сне поднялся следом. Хоть путы и мешали, он не без труда преодолел неудобный подъем по кривой лестнице и оказался на поверхности, где дождь, поддерживаемый звенящим громом, уже разошёлся не на шутку.

Великан мотал головой и отнекивался, умоляюще бормоча, чтобы его отпустили, ведь в убийстве он не виноват. Якобы он вообще был в северной шахте, когда это случилось. Но никто великана не слушал и слушать не желал. Выбежавшая на шум Ильга, даже не разобравшись в происшествии стала истекала ядом и, вместо свободы, обещала великану вечность на каторге, а чтобы неповадно было лгать, велела незамедлительно отрезать ему язык.

В стороне, скользя и спотыкаясь на мокрой глине, показалась Иола. За ее спиной мелькнула самовлюбленная рожа Лойтера: видно, только что пришли из деревни. Увидев окровавленный труп и завывающего от горя великана, девушка упала на колени возле гномихе стала просить о пощаде:

– Он не мог этого сделать! Это неправда, Илбрек на такое не способен!

– Еще одна ложь! Мне донесли, что утром эти двое устроили свару, и вот видишь, к чему это привело! – Злорадного блеска в глазах с алыми всполохами стало больше. Айлех прекрасно понимал, что Илбрека просто подставили, избавились не только от вредного седоборода, но и от великана, которого, несмотря на доброту, все побаивались. Но доказать что-то Ильге было бесполезно, ведь был вариант, что подобное произошло с ее подачи. Сильный каторжник стоил дорого, и Ильга нашла способ не отпускать великана.

В этот момент четверо приземистых сидов с огромными ручищами потащили Илбрека к пню, возле которого стали привязывать его голову. От ужаса Иола закричала и продолжила унижаться, цепляться за подол платья Ильги и молить ее о пощаде, но та шлёпнула девчонку по лицу и злобно приказала:

– Режьте!

Больше оставаться в стороне Айлех не мог. Его переполняли злость. Неуклюже спотыкаясь из-за пут и скользкой земли, он оттолкнул сида со щипцами и замахнулся киркой, угрожая раскроить череп тому, кто осмелиться к ним подойти. Яркая изломанная молния, сверкнувшая позади парня, сделала угрозу весомее, и дварфы, непонятно что увидев в его взгляде, отпрянули.

– Айлех! – Перепачканная грязью с ног до головы и насквозь мокрая Иола попыталась добраться и до них с Илбреком, чтобы встать на защиту здоровяка, но в этот момент произошло то, чего никто из присутствующих не ожидал. На поляне рядом с трупом воздух пошёл волнами, как морская рябь, заискрился, искажая пространство и являя двух мужчин. Хотя мужчинами этих существ было назвать сложно.